Москва. Путь к империи
Шрифт:
По оценке того же Д. Флетчера, Борис Годунов имел со своих владений, дарованных ему царем, доход, который позволял ему выставлять при надобности крупное войско. С такими огромными средствами да при его организаторском таланте правитель за время царствования Федора Ивановича сумел создать политический капитал, и немалый: обеспечил себе поддержку духовенства, международную известность, окружил себя людьми, готовыми за деньги исполнить любые его
А когда пришел срок, он взял власть не грубо — изящно, вынудив предварительно попросить себя, поуговаривать стать царем на Руси. Да не только бояре просили, но и духовенство, и народ. Об этом великолепном политическом спектакле написано много. Но главное в нем стоит отметить: в той сцене упрашивания Годунов праздновал публично победу над боярами, пытавшимися всеми средствами и любой ценой ограничить самодержавие, установить над царем думский контроль.
После заседания Собора, на котором волю Годунова диктовал патриарх Иов, было назначено три дня молитв и поста. Три дня молились русские люди, отмаливали грехи свои, очищали себя постом. Очистились.
И двадцатого февраля патриарх Иов во главе выборных со всей Русской земли людей (впрочем, преобладали на том Соборе москвичи) отправился из Кремля в Новодевичий монастырь, где Годунов — этот гениальный сценарист, режиссер и дирижер — молился. Чуть меньше пятисот человек пошли из Кремля в Новодевичий к молебну, но с каждым шагом к торжественной процессии присоединялись новые люди. Народ, как известно, зрелища любит. А тут еще, если верить летописцам, люди Годунова стали стращать доверчивых москвичей, пугать их: если не пойдете уговаривать Бориса на царство, то по два рубля пени сдерем с вас. Почему не пойти? Пойдем! Люди, конечно, понимали, что если Годунова не просить на царство, то его и не поставят, тогда брать пени некому будет — разбегутся от него «верные люди». Но все равно шли. Почему? Потому что спектакль.
Пришел народ к Годунову в Новодевичий монастырь. А тот сказал Иову: «Не буду я царствовать, не мое это дело». Патриарх вернулся к людям, объявил им решение Бориса и сказал, что назавтра надо принести к нему икону Богородицы. «А уж если он опять откажется, то отлучу его от церкви», — заявил решительно патриарх. Интрига-то какая! А вдруг и впрямь отлучит? Как тут не пойти на следующий день к Борису на поклон?
Двадцать первого февраля еще больше народу собралось, во всех московских церквах зазвонили колокола, и под звоны колокольные отправилась Москва в Новодевичий монастырь. Отлучат или не отлучат?
Поначалу казалось, что Бориса надо отлучать от церкви: опять заартачился Годунов! Уж и сестра его, сданная им в монастырь и в иночестве принявшая имя Александры, уговаривала брата, и патриарх грозился очень артистично отлучить непослушного от церкви, и народ давил из себя слезу на февральском морозце, а он все упирался, не хотел брать царство. Но вдруг устал от всего этого спектакля, сдался и согласился! Только не плачьте, не уговаривайте, не давите из себя слезы на морозе — буду царствовать!
И стал Борис Годунов царствовать. И делал он в первый год все для людей. «… Он освободил весь сельский народ от податей на один год, а равно и всех иногородцев от платежей. Всем торговым людям Борис дал право беспошлинной торговли на два года, служилым людям выдал одновременно
205
Костомаров Н. И. Указ. соч. Т. I. С. 476.
Какой замечательный царь! Но почему же, почему в народе потаенно, с самых первых дней царствования Годунова росло недовольство им, его политикой? Почему? Может быть, люди не могли простить ему невинных жертв — но Ивана-то IV Васильевича он все равно не превзошел! Может быть, они обиделись на него в те дни, когда стояли у Новодевичьего монастыря, а люди Годунова беззастенчиво пинали их в спины и шипели зло: плачьте! — но не такая уж это невидаль, да еще в те времена, чтобы помнить лицемерие сие всю жизнь. Или все-таки спектакля натужного православный народ и не простил ему? Почему народ московский не принял Годунова?
Любое государство развивается по чрезвычайно сложным законам. Существует среди них и такая закономерность движения от генераторов политических идей к их реализаторам, далее — к накопителям и затем к потребителям.
Ивана III Васильевича (тоже Грозного) с некоторыми оговорками можно назвать генератором идеи единодержавного национального Русского государства. Судебник 1497 года — правовое воплощение этой идеи. Василий III Иванович по сути своей был реализатором, он своей экономической деятельностью укрепил замысел отца. Иван IV Васильевич, используя достижения деда и отца, стал накапливать богатства, в том числе и территориальные, незаметно даже для самого себя создавая условия для генерации новой идеи. А какой она будет, определяло время потребителей, они отсеивали, использовали и присваивали, проверяли на зуб, на запах и вкус, на прочность государственное творчество предшественников.
Период правления и царствования Бориса Годунова является ярко выраженным временем потребителей, у которых есть все: идеи, материальные богатства и т. д. Можно жить, ничего нового не создавать, ничего не выдумывать, не генерировать, все в основном создано — нужно просто использовать, брать, хапать, как в народе говорят, загребать, плохо представляя себе, даже совсем не представляя, откуда все взялось: это золото, эти меха, откуда соль, хлеб, металл, откуда сказания, откуда молитвы взялись на этой земле.
Но, может быть, все сказанное Бориса не касается — бездельником на троне его не назовешь. После нашествия Казы-Гирея в 1591 году Борис Годунов организовал московский люд на крупное строительство нового города. Действительно, в течение одного года вокруг всех посадов была возведена деревянная крепостная стена, скрепленная высокими башнями, мощными воротами. Новый город называли Скородумом и Скородомом, так как его быстро задумали и быстро построили. Он представлял собой кольцеобразный четырнадцатикилометровый красивый дом, которым восторгались не только русские люди, но и иностранцы. Для строительства этого уникального сооружения потребовалось много леса. Заготовители и подвозчики, а также мастера-строители получали хорошее жалованье и славили по справедливости Бориса Годунова, тогда еще правителя.