Мост длиной в любовь
Шрифт:
Через несколько минут наши дальнейшие действия были определены общим голосованием. Единственным человеком, который хотел задержаться на острове, была, как это ни странно, Грейс Митчелл, которая все еще не оставила надежды разгадать головоломку с ключом и гигантским следом. Ее голос, конечно, ничего не мог изменить, и Грейс не стала оспаривать общее решение.
Грэм и Джад взяли на себя труд отыскать камеры, которые, по их предположению, были установлены в зале, где мы чаще всего собирались все вместе, на кухне и в комнатах. Я робко напомнила Фэрроузу, что отсутствие света в коридорах
Мне показалось, Грэм почувствовал, что я в последнее время начала его избегать, и сам не слишком стремился к общению со мной. Этот факт должен был меня обрадовать, но вместо этого я чувствовала себя угнетенной. Может быть, вопреки принятому решению мне хотелось, чтобы доктор оказался более настойчивым? Может, я надеялась, что он спросит меня, чем вызвано мое поведение?
Но ничего подобного, судя по всему, Грэм делать не собирался. Он не игнорировал меня, нет, просто я перестала ловить на себе его взгляд, который совсем недавно называла тяжелым и мрачным. Мне не хватало этого взгляда. И я так часто думала о Грэме, что мне казалось, мысли о нем скоро окончательно вытеснят из моей головы воспоминания о Дике Хантоне.
Увы, радоваться новому чувству у меня не было никаких причин. Я снова ощущала ту пустоту, то одиночество, с которыми прилетела на этот остров. «Остров Обновленных» — сколько горькой иронии было в этом названии. Разве я чувствовала себя обновленной? Нет, скорее вернувшейся к тем проблемам, от которых так хотела сбежать.
Я пыталась радоваться хотя бы тому, что призрак отца перестал меня преследовать. Клеманса тоже не донимали жуткие видения. Хотелось надеяться, что этот кошмар закончился, но что-то подсказывало мне, что самое главное испытание еще впереди…
Пока Грэм Фэрроуз и Джад Оснас занимались тщательным осмотром стен на первом этаже замка, я взяла на себя труд написать ультиматум, адресованный организаторам шоу.
Письмо, надо сказать, далось не без труда, и мне пришлось несколько раз его переписывать.
Первый вариант не понравился Джаду Оснасу, поскольку он нашел его слишком уж мягким. Второй в пух и прах раскритиковал Карл Рэдклиф, которому показалось, что тон письма показывает, как сильно мы все напуганы. Против третьего варианта — надо сказать, я написала его в весьма ироничном ключе, потому что была порядочно раздражена критикой двух предыдущих, — забастовала Мажетта, заявив, что организаторы шоу сочтут его шуткой участников.
Как я и предполагала, был принят второй вариант. Карлу осталось только написать послание самому, но он был слишком занят тем, что постоянно мешал Грейс искать решение головоломки, которое наша ученая дама надеялась найти в своей мудрой книге о скандинавских мифах.
Рожденное в муках письмо было запечатано в конверт, который нашелся у Лив — она хранила в нем деньги, которые наивно полагала потратить на острове, — и положено на пороге, в том месте, где я нашла первое послание с загадкой.
Усилия Грэма и Джада пока не увенчались успехом. Остальные мужчины решили последовать совету Фэрроуза и попробовать отыскать
8
Мне не хотелось весь день торчать в замке — компанией Лив Такер я вдохновлялась не больше, чем желанием Мажетты обучить меня премудростям кулинарного мастерства, — поэтому, когда Клеманс предложил мне отправиться на поиски лодки вместе с остальными участниками, я ответила радостным согласием.
Ответ на наше воззвание к организаторам шоу так и не пришел — письмо, над которым я так долго корпела, мокло под дождем в том самом месте, где мы его оставили.
Погода выдалась прескверная: остров заливало дождем уже второй день, а волны с такой силой бились ночью о скалы, что мне чудилось, будто моя кровать качается, как койка на корабле.
Услышав о том, что я решила принять участие в поисках лодки, Грэм, как мне показалось, несколько омрачился. Я допускала, что мое богатое воображение может выдавать желаемое за действительное, однако в его взгляде, устремленном на меня, я все же прочитала признаки недовольства.
— Одевайтесь теплее, — в своей обычной мрачной манере бросил он мне. — На побережье очень холодно.
Я скользнула по его лицу внимательным взглядом. Ничто не выдавало в нем особенного интереса к моей персоне. Казалось, его слова — совет внимательного доктора, не более того. Но тень беспокойства, промелькнувшая в его взгляде, подсказала мне, что мои предположения не лишены смысла. Грэм действительно волновался за меня, но причина этого волнения могла крыться всего лишь в симпатии ко мне как к человеку, который был ему чуть более приятен, нежели остальные участники.
Придя к этому неутешительному выводу, я пообещала Грэму, что непременно последую его совету, и понуро побрела в свою комнату, на ходу ругая себя за то, что снова дала волю своим фантазиям.
Ну с чего я взяла, что Грэм увлечен мною так же сильно, как я увлеклась им? С чего возомнила, что он видит во мне женщину? Ведь он уже в первом нашем доверительном разговоре ясно дал мне понять, что мои внешние данные, мягко говоря, далеки от идеала. Грэм Фэрроуз считал меня интересной и забавной собеседницей — едва ли я могла рассчитывать на нечто большее. И все-таки рассчитывала…
Последовав совету своего сурового эскулапа, я натянула поверх толстого свитера свой непромокаемый плащ, повязала на шею шерстяной шарф и вышла из замка. Осталось дождаться только Лилланда, который никак не мог расстаться с объектом своего обожания: он так трогательно сжимал маленькую ручку Лив Такер в своей руке, что я посчитала бестактным торопить его и мысленно вздохнула, потому что от Грэма Фэрроуза мне едва ли удастся дождаться проявления подобных чувств.
Надо сказать, причин для нытья у Лив стало гораздо меньше: с тех пор как доктор отдал нашим поварам соль, которую благоразумно взял с собой в путешествие, и начал следить за продуктами питания, аллергия перестала донимать ее.