Мост Мирабо [билингва]

Аполлинер Гийом

PO`EMES TIR'ES DE «L'ENCHANTEUR POURRISSANT»

Стихи из книги «Гниющий чародей» [21]

Les chants des druides

Песни друидов [22]

1

H'esus et Taranis la femelle L'annoncent par un vol aquilin: La dame au corsage qui pommelle A fait mourir, aujourd'hui, Merlin. Teutat`es aime l'aigle qui plane Et qui veut le soleil enchanter Je pr'ef`ere un corbeau sur un cr^ane, Quand l'oiseau veut l'oeil d'esorbiter. О corbeau qui disparus droite Sur un froid menhir t'es-tu perch'e? O`u, pourrissant dans sa fosse 'etroite, Trouvas-tu le cadavre cherch'e? Nous nous en irons vers nos demeures, L'un vers la mer, l'autre vers les monts, Fr`ere, parle avant que tu ne meures. Merlin est mort, mais nous nous aimons.

21

«Гниющий

чародей», увидевший свет в 1909 году, стал первой опубликованной книгой Аполлинера. В его творчестве он занимает особое место. Исследователь Аполлинера, известный ученый Мишель Декоден назвал его «центром воображения» поэта. В основу повествования легла средневековая легенда о волшебнике Мерлине и озерной деве Вивиане. Мерлин — волшебник, ясновидец и предсказатель, один из важных персонажей кельтского фольклора и романов артуровского цикла. Имя его появилось в литературе в XII в. в произведениях средневекового английского историка и писателя Гальфрида Монмутского «Пророчества Мерлина» (1134) и «Жизнь Мерлина» (1148). В конце XII в. был опубликован «Роман о святом Граале» Робера де Борона, который представил Мерлина как сына дьявола и девственницы. С тех пор Мерлин занял свое место в многочисленных легендах, средневековых романах, а в Бретани, где происходит действие «Гниющего чародея», стал символом независимости и национального самосознания.

22

Друиды — жрецы у древних кельтов, в Галлии и Бретани, считались предсказателями, сведущими в науках, певцами и бардами; составляли замкнутый мистическо-религиозный орден и вплоть до времени Римской империи приносили человеческие жертвы.

1

Бог дровосеков и богиня молнии, [23] О чем полет орлиный говорит? О том, что та, чьи груди мы запомнили, Сегодня чародея умертвит. Пусть за орлом, летящим к солнцу в темени, Следит тот бог, что покарает нас, — А мне желанней ворон, что на темени Сидит во тьме и склевывает глаз. О черный ворон, прядающий в сторону, Нашел ли ты холодный свой менгир [24] ? А в тесной яме что желанней ворону, Чем этот труп гниющий, этот пир? Мой дом на море, твой на горной тверди, и Теперь мы разойдемся по домам, Но прежде, брат, мне поклянись в бессмертии: Мертв чародей, любовь осталась нам.

23

Бог дровосеков и богиня молнии… — В оригинале стихотворения упоминаются три кельтских бога, имена которых встречаются еще у римского поэта I в. Лукана: бог дровосеков Езус (Hesus), жертву которому приносили посредством повешения на дереве; бог грома и молнии Таранис (Taranis; у Аполлинера, который следует за Луканом, это богиня), жертвы которому сжигались; наконец, бог Тевтат (Теutates), — жертвы, ему приносимые, топили в воде (В, 29).

24

Менгир — культовый памятник: длинный камень, вертикально врытый в землю.

2

Selon la harpe consciente, je dirai Pourquoi cr'eant, ma triade, tu gesticules Et si le froid menhir est un dieu figur'e, Le dieu galant qui procr'ea sans testicules. Onde douce comme les vaches, j'ai langui Loin de la mer. Voici le golfe aux embouchures Et les ch^enes sacr'es qui supportent le gui; Trois femmes sur la rive qui appellent les parjures. Au large, les marins font des signes de croix. Ces baptis'es, pareils `a des essaims sans ruches Nageurs pr`es de mourir, folles! devant vous trois, Ressembleront bient^ot au svastica des cruches.

2

Про всё, что на слуху, я этой арфе вслед Спою — про вас троих на берегу, про сходство Менгира с божеством: восстав, глядит на свет Бог, без тестикулов познавший детородство. Я от коровьих губ прибоя ослабел, Как бедра, берега им распахнули устья, И воткнуты дубы в сухую плоть омел; Трех жриц на берегу один познать берусь я. Крестясь, к вам моряки плывут в недобрый час, Крещеные, они — как дикий рой без улья. Пловцы скорей умрут, но не достигнут вас, Их руки над водой, как символы безумья [25] .

25

…Их руки над водой, как символы безумья. — Оригинал (Ressembleront bient^ot au svastica des cruches) дает возможность прочтения этой строки как зрительной метафоры: руки пловцов сравниваются со свастикой — одним из орнаментальных мотивов средневекового искусства.

3

Ils laissent en mourant des divinit'es fausses Et d'eux ne reste au ciel qu'une 'etoile de plomb. Les lions de Moriane ont rugi dans leurs fosses, Les aigles de leur bec ont trou'e l'aquilon, En voyant, loin, la ville en hachis de lumi`ere, Croyant voir, sur le sol, un soleil 'ecras'e, Eblouis, ont baiss'e leur seconde paupi`ere; Ah! d'etruis, vrai soleil, ce qui fut embras'e.

3

Бледнеют

в небесах поддельные богини, Зенит одной звездой свинцовой оперен. Львы Мавритании [26] рычат в своей пустыне, И клювами пробит орлиный аквилон. [27] Внизу ползет, как плющ, расплющенное солнце Большого города, где за полночь светло. Что ослепленному тем светом остается? Ждать, чтобы истинное солнце все сожгло.

26

Львы Мавритании. — Во французском тексте: les lions de Moriane. La Moriane (Moriagne, Moretaigne) — вымышленная страна, встречающаяся во многих произведениях средневековой литературы, соответствующая Мавритании.

27

…И клювами пробит орлиный аквилон. — В оригинале подразумевается игра слов: l'aquilon (аквилон) и aquilin (орлиный).

* * *(A Orkenise, pour un bel orf`evre blond…)

A Orkenise, pour un bel orf`evre blond Les filles, chaque nuit, s'endormaient, ind'ecises, C'est un soir, quand s'en vient la dame tr`es 'eprise Chez le plus bel orf`evre p^ale d'Orkenise. «Viens, la main dans la main, trouver un clair vallon Tu auras pour fermail de ton col mes doigts bl^emes, A orf'evrer nos cheveux d'or, ^o toi que j'aime. Nous nous aimerons `a en perdre le bapt^eme.» Dans les vergers de la contr'ee d'Escavalon, Les filles ont pleur'e, chaque ann'ee, leur mprise. Au val, les bras sont las, les chevelures grises; Ces lourds joyaux de cet orf`evre d'Orkenise!..

* * *(Ах, мастер-ювелир, красив и молод он!..) [28]

Ах, мастер-ювелир, красив и молод он! Девчонки, что ни ночь, грустят и слезы прячут, Про гостью позднюю с подружками судачат, Влюбленную в того, по ком так горько плачут. «Пойдем рука в руке, найдем цветущий склон, Вот золото волос, вот серебро запястий, Огрань мой поцелуй и отчекань мне счастье — Любовь заменит все: крещенье и причастье». Ах, мастер-ювелир, грустит Эскавалон, Девчонки, что ни год, не знают утешенья. Померкло золото, утихло искушенье, — Как стали тяжелы все эти украшенья!

28

В этом и следующем стихотворении французские исследователи обнаруживают влияние стихов Мориса Метерлинка. Сохранились пометки на полях одной из рукописей Аполлинера, относящейся к его пребыванию в Ставло: «Если бы я был Богом или Метерлинком…» (В, 129). Упоминающиеся в стихах названия городов — Orkenise (Оркениза, Оркениз) и Escavalon (Эскавалон) — часто встречаются в средневековых текстах: по одной версии, Оркениза — это резиденция короля Артура, по другой — один из сарацинских городов; Эскавалон фигурирует в романах о Персевале.

* * *(Par les portes d'Orkenise…)

Par les portes d'Orkenise Veut entrer un charretier. Par les portes d'Orkenise Veut sortir un va-nu-pieds. Et les gardes de la ville Courant sus au va-nu-pieds: «— Qu'emportes-tu de la ville?» «— J'y laisse mon coeur entier». Et les gardes de la ville Courant sus au charretier: «— Qu'apportes-tu dans la ville?» «— Mon coeur pour me marier». Que de coeurs dans Orkenise! Les gardes riaient, riaient, Va-nu-pieds la route est grise, L'amour grise, ^o charretier. Les beaux gardes de la ville, Tricotaient superbement; Puis, les portes de la ville, Se ferm`erent lentement.

* * *(В славный город Оркенизу…)

В славный город Оркенизу Верхового путь ведет. Славный город Оркенизу Покидает нищеброд. «Что несешь?» — пытают стражи Нищеброда у ворот. «Все я здесь оставил, стражи, Даже сердце», — молвил тот. «Что везешь?» — пытают стражи Верхового у ворот. «Я везу невесте, стражи, Только сердце», — молвил тот. Что за город Оркениза! Бравых стражей смех берет. Верховой, твой путь неблизок, Склизок путь твой, нищеброд. Мало дел у бравой стражи, Невелик ее доход; На продажу вяжут стражи [29] Да судачат у ворот.

29

…На продажу вяжут стражи… — Образ стражников, которые для заработка занимаются вязанием (Les beaux gardes de la ville / Tricotaient superbement), почерпнут Аполлинером из немецких народных песен (В, 181). В 1940 году Франсис Пуленк написал музыку на слова этого стихотворения.