Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы
Шрифт:
– Да никуда он их не засовывал…
– А выглядит, как будто так оно и было! – отрезала Марья. – Ну, что ты за идиот, Женька?! Пятьдесят лет мужику – а хуже маленького!
– Отстань, Мышка, не зуди! – попросил Хохол жалобно. – Горит все, а тут ты еще…
– Да я тебе голову готова оторвать! – бушевала Машка, не в силах успокоиться. – Ты же руки себе угробил, не понимаешь?! Врачи сказали, что на левой вообще может не восстановиться работа сухожилий! То есть кисть будет у тебя в полусогнутом положении! Клешня будет, твою мать!!!
– Разработаю.
– Башку разработай себе! – рявкнула Машка и вылетела из
Женька закрыл глаза и погрузился в болезненное полузабытье. Нестерпимо горели руки, болела голова, мысли путались. Он не винил Машку за ее слова и даже себя чувствовал виноватым перед ней – мог действительно спросить, она бы помогла, посоветовала. Нет – поторопился, побежал невесть куда, теперь вот и себе, и ей проблем наделал. Машке надо готовиться – муж с дочкой возвращаются, а тут он в таком виде. А Мышка не из тех, кто бросает друзей в тяжелой ситуации. И Марине она не позвонит и не скажет ничего, потому что не захочет ее нервировать и нагружать еще чем-то, кроме того, что уже у Коваль есть.
Мышка вернулась, от нее пахло табаком – значит, курила где-то. Она села на край кровати, привычным жестом поправила шланг капельницы, осмотрела почти пустой флакон из-под лекарства на стойке.
– Маш… ты не злись, ладно? Ну, дурак я… так сложилось, решил, что как лучше сделаю…
– Вышло только как всегда, правда? – буркнула Марья, вставая и перекрывая струйку лекарства, чтобы сменить флакон. – Ладно, теперь чего уж… Лишь бы выкарабкался.
– Ну, ты меня-то не хорони, мне рано еще – у меня сын маленький совсем, – печально улыбнулся Женька.
Маша поправила одеяло, укрывавшее Хохла до подбородка, пальцем проверила, не затянулись ли брезентовые вязки на запястьях:
– Я тебя отвязывать не буду пока, ладно? У тебя температура, бред, ты мечешься, а у меня не столько сил, чтобы тебя удержать, если что.
Он снова закрыл глаза и кивнул:
– Не отвязывай. И вообще домой иди, нечего тебе тут.
– Не командуй, – строго заявила Мышка. – Ночевать я тут буду, договорилась уже. Все равно одна дома спать не смогу, а тут хоть люди кругом.
Хохол задремал, а Маша вынула из сумки блокнот и карандаш и начала что-то быстро строчить, то и дело переворачивая небольшие листки.
Урал
Разговор с Женькой немного облегчил ее состояние. Марина вдохнула промозглый воздух, поежилась и пошла по тротуару прочь от бистро, в котором оставила Ветку. Ехать в гостиницу смысла не имело – ведьма знала номер, приедет туда и начнет канючить. Нужно было искать иной вариант. В голову ничего не приходило, кроме другой гостиницы, но это ведь очень просто отследить, зная фамилию. Оставалась только съемная квартира – агентств недвижимости уйма, попробуй, обзвони все.
Коваль вздохнула и подошла к газетному киоску, купила местную газету с объявлениями и зашла в ближайшее кафе. Сидя за столиком в углу, она просматривала объявления об аренде и пила кофе. Сигареты закончились, нужно было купить пачку, но наличных денег осталось как раз, чтобы рассчитаться за кофе. К вопросу с жильем прибавился еще и поиск банкомата. Наконец она нашла подходящее объявление и позвонила по указанному в газете номеру. Договорившись о встрече с агентом и узнав адрес, она расплатилась
Когда она подошла к дому, адрес которого ей продиктовали в агентстве, то почувствовала легкую дурноту. Это был ее дом, тот самый, где находилась ее самая первая квартира, проданная Мастифом сразу же после того, как старик забрал ее к себе. Как же она сразу не догадалась, записывая адрес…
– И после этого попробуй не поверить в цепь случайных совпадений, именуемых судьбой… – пробормотала она, подходя к вмонтированному в стену банкомату и вставляя в него карту.
Когда пачка наличных оказалась в руке, Марина глянула на часы и поняла, что пришла рановато. «Отлично, пойду пока за телефон заплачу и сигарет куплю заодно», – решила она про себя и направилась к подземному переходу. Даже этот переход изменился, принял какой-то более цивильный вид, вместо голубых кафельных стен – ряды павильончиков, торгующих всякой всячиной. Коваль прошлась туда-сюда, купила пачку сигарет, положила деньги на телефон и сразу перезвонила Гене. Тот был в бешенстве:
– Я уже не знаю, куда мне бежать и где вас ловить! Неужели так тяжело было позвонить?
– Погоди, не ори, Гена! Ты видел Веткину машину? – перебила она сразу, и Гена, поперхнувшись гневом, сразу умолк. – Не видел, что ли?
– А где она?
– Так ты дома не был?
– Еще нет, только еду. А что с машиной? И где вы?
– Машина сгорела утром, мы ушли от греха подальше, я сейчас встречаюсь с агентом и снимаю квартиру. Потом позвоню и скажу, где и что. Все, Гена, я пойду, мне пора уже.
Марина не дала телохранителю опомниться, сунула телефон в карман и пошла обратно к дому.
Агент уже ждала ее – молоденькая, отчаянно замерзшая и простуженная девушка в синем пуховичке и черных джинсах. Под мышкой она держала пластиковый портфельчик, а руки прятала в рукава.
– Вы Настя? – спросила Марина, приближаясь к ней.
Девушка обернулась, шмыгнула покрасневшим носом:
– Да. А вы – Мария Васильевна?
– Я. Простите, я приехала раньше, но отошла купить сигарет.
– Да ничего, – отмахнулась девушка, вынимая из кармана ключи и направляясь к подъезду. – Бывает, что вообще не приходят.
Марина шла за ней, очень рассчитывая, что снимать бывшую собственную квартиру ей не придется. Но судьба решила пошутить…
Оказавшись на знакомой лестничной клетке, Марина снова ощутила легкую дурноту. Прошлое засасывало ее, как в воронку, тянуло к ней свои щупальца и обвивало с ног до головы. Теперь вот квартира, в которой она провела столько разных часов – счастливых и не очень… Хорошо, если хозяева за столько лет ухитрились сменить интерьер и мебель – может, будет легче. Однако мысль отказаться от квартиры у Марины не возникла – здесь хотя бы знакомый – ну, относительно – район, да и дом охраняется, что тоже немаловажно.