Мост висельников

Валенти Сюзанна

Я выдохнул с облегчением, и, когда Роуг встретилась со мной взглядом, я улыбнулся: — Ну, это еще одна пуля, которой я избежал в своей жизни.

— Не будь придурком, Рик, — пробормотал Джей-Джей, но Роуг знала, что я всегда прибегаю к мрачному юмору в таких ситуациях, хотя по ее поджатым губам было видно, что ей это не показалось смешным. Наверное, не стоило сейчас шутить о моей былой привычке к русской рулетке, но что поделать — так уж я устроен.

— Э-э… колибри? — Сказал Фокс, откашлявшись, и мы все посмотрели на него, который теперь что-то нажимал на своем телефоне. — Я только что просмотрел инструкции

и эм… — Он сравнил фотографию на своем телефоне с тестом на беременность в своей руке. — Иди сюда на секунду, детка. — Мягкость в его тоне заставила мое сердце сильно забиться, и я перевел взгляд с него на Роуг, когда она выскользнула из рук остальных и направилась к нему.

— Что? — спросила она.

— Я думаю, одна полоска — это отрицательно, две — положительно, — сказал он тихим голосом, снова показывая ей телефон и палочку.

— О черт, — выдохнула она, и мой пульс начал неудержимо стучать в ушах. Она бросилась в ванную и вернулась с еще большим количеством тестов на беременность, сверяя их все, один за другим, с инструкциями на экране и отбрасывая их в сторону каждый раз, когда обнаруживала две отмечающие их линии.

Одна ударила меня по лицу с отвисшей челюстью, и я выругался, приняв испачканную мочой палочку как пощечину из реальности. Даже вселенная теперь насмехалась надо мной.

— Что происходит? — Испуганно спросил Джей-Джей, запустив пальцы в волосы, а другой рукой вцепившись в футболку Чейза и притягивая его ближе.

— Они все положительные, — объявил Фокс с сияющими глазами и чертовски веселым видом, в то время как остальные из нас смотрели на это в ужасе.

— Что, черт возьми, мы должны делать с ребенком? — Потребовал я ответа в гневе, хотя на самом деле мной владел страх. Я не мог быть отцом. Я был гребаным убийцей. Я не был милым, или мягким, или нежным. А это было все, что нужно младенцам. Я был разрушительным. Я сломаю его, причиню боль.

— Вырастить? — Предложил Фокс, счастливый, как гребаный моллюск на русалочьей вечеринке.

— Нет, — сказал я в панике, пятясь по коридору, когда Роуг встретилась со мной взглядом, в ее глазах стояли слезы. И впервые в своей жизни я не пошел к ней, когда она нуждалась во мне. Я продолжал отступать, нуждаясь в том, чтобы убраться подальше от нее и ребенка, которого я собирался запятнать тьмой внутри себя, если останусь слишком близко. Потому что защищать ее сейчас означало держаться подальше.

Роуг разразилась рыданиями, метнулась обратно в ванную и захлопнула дверь, запирая нас всех снаружи. Чувство вины ударило меня в грудь, но я не мог пойти к ней. Я должен был уйти. Я должен был убраться отсюда к чертовой матери.

Я побежал по коридору, как последний придурок, вылетев через дверь в гараж, в то время как Фокс рявкнул, приказывая Чейзу и Джей-Джею привести меня. Я чувствовал, как они спешат за моей спиной, но они не пытались остановить меня, когда я взял ключи Фокса и запрыгнул в его грузовик. Они сели рядом со мной. И вдруг мы побежали прочь, как гребаные трусы, навстречу ветру.

Я

уставилась в унитаз, гадая, смогу ли я прочесть там, среди воды, видение своей судьбы, обреченной уносить дерьмо в канализацию, и обнаружила, что погрузилась в мысли о своих собственных недостатках.

Я не была создана для этого. Все просто. Я не знала, каково быть матерью. Из нас пятерых только у Джей-Джея когда-либо по-настоящему было что-то подобное, и хотя Хелена любила его и заботилась о нем, как могла, я знала, что ему было нелегко наблюдать, как незнакомые мужчины приходят и уходят из ее спальни каждую ночь, в то время как она использовала свое тело, чтобы оплачивать то, что ему было нужно для выживания.

Мой опыт общения с любящими, заботливыми матерями равнялся ровно нулю. Моя собственная мать была наркоманкой, настолько неспособной заботиться обо мне, что меня забрали у нее сразу после рождения и отправили в приют. Она ни разу не попыталась вернуть меня, и я всегда думала, что, должно быть, испытала облегчение, избавившись от меня. Это ранило, но былая боль давно затянулась и осталась в прошлом, почти забытая. Почти. Потому что теперь забыть об этом стало гораздо сложнее. Ведь единственный шанс понять, что вообще значит быть матерью, отверг меня, предпочтя новую дозу возможности иметь меня в своей жизни.

И вот теперь я стою здесь, понятия не имея, что делать дальше, и мои четверо парней явно такие же потерянные, как и я. Не говоря уже о том, что все они, похоже, ужасно напуганы этой перспективой. Ну, все, кроме Фокса.

— Роуг? — мой верный маленький барсук забарабанил в дверь ванной, и я всхлипнула, рассеянно смахивая слезы, которые окрасили мои щеки, поскольку я снова не смогла ему ответить. Я плакала не потому, что мне было грустно — я была чертовски напугана.

От тяжелого удара дверь задребезжала, и я ахнула, резко обернувшись, чтобы посмотреть на нее, как раз в тот момент, когда Фокс врезался в нее во второй раз, сломав замок и ворвавшись в комнату.

— Колибри, — прорычал он, опускаясь и подхватывая меня на руки, не давая мне ни секунды привыкнуть к его внезапному появлению. Его рот нашел мой, горячий поцелуй опалил мои губы, прежде чем он снова отстранился. — Я отвезу тебя в больницу на обследование, — твердо сказал он, когда Дворняга тявкнул в знак согласия, а мой крошечный песик подпрыгнул, чтобы облизать мои босые пальцы ног, которые Фокс держал у него над головой.

— В больницу? — Я пискнула, желая отказаться, потому что знала, что это будет означать, что это реально. Будут тесты, обследования и вопросы, и я действительно не думала, что смогу справиться с этим. — Фокс, я думаю, я просто хочу есть шоколад и плакать, пока смотрю повтор ЗМР, — сказала я, но он покачал головой, вынося меня из ванной прямо к двери.

— Нет. Это реальность, и ты не можешь от этого убежать. Кроме того, ты дала мне обещание, не так ли?

— Больше никаких побегов, — выдохнула я, и он твердо кивнул, наклонившись, чтобы поцеловать меня в макушку, прежде чем открыть дверь, ведущую в гараж, и отнести меня туда. На самом деле мне не нужно было, чтобы он нес меня на руках, как ребенка, но я должна была признать, что мне нравилось чувствовать себя крепко зажатой в его объятиях, поэтому я просто прислонилась к нему и позволила этому случиться.