Мост висельников
Шрифт:
Annotation
Каждая история когда-нибудь заканчивается. Возможно, наша никогда не была предназначена для счастливого финала.
Я, наконец, вернулась в свой родной город, окруженная парнями, которых любила всю свою жизнь. Я, наконец, получила всё, о чём когда-либо мечтала. Но судьба никогда не была благосклонна к этой мертвой девчонке, и наша борьба за наше «долго и счастливо» ещё не окончена.
Это может быть и не сказка, но я клянусь всем, что у меня есть, что одолею злодея нашей истории, прежде чем она закончится. Единственный оставшийся вопрос: выживем ли мы, чтобы увидеть его конец.
Я готова на всё, чтобы отомстить за всё, что Шон у нас
МОСТ ВИСЕЛЬНИКОВ
Команда Арлекина, Книга 5
Автор: Кэролайн Пекхэм и Сюзанна Валенти
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur
Э та книга посвящается всем, кто когда-либо чувствовал себя чужим.
Мы надеемся, что это путешествие увлекло вас и вы почувствовали себя как дома среди нашей «Команды-Арлекинов» в темном и запутанном городке Сансет-Коув.
Пришло время прочитать последние страницы их истории…
Шон кукарекал как петух, запрокинув голову и громко смеясь, когда Лютер Арлекин вознес свое горе к ненавистному небу и бросился вперед, пытаясь добраться до своего сына. «Мертвые Псы» окружали его, пытаясь удержать, в то время как он дрался, как дикий пес, загнанный в угол на улице, с оскаленными зубами, размахивающими кулаками и дикой, безрассудной болью в своих действиях, которая более чем ясно давала понять, что он умрет здесь и сейчас, если это будет необходимо, чтобы добраться до своего мальчика.
Воспоминания шевельнулись у меня внутри, когда я на мгновение подумал о своем собственном отце, вопрос, который всегда мучил меня, пронесся в моей голове. Что бы он подумал, если бы увидел, во что я превратился после его смерти?
Мой взгляд устремился вниз, на пропасть, за перилами моста, где Фокс дергался и брыкался на конце веревки, которая медленно вытягивала из него жизнь. Мои пальцы сжались в кулак, на челюсти заиграли желваки, пока я подавлял эмоции.
Я даже не вздрогнул при звуке горя и отчаяния Лютера, разрезавшем воздух надвое. Во мне больше не оставалось достаточно человечности для этого. Я давным-давно отпустил все это, и от этого стало лучше. Это упростило наблюдение за подобными вещами, если не сказать облегчило. Мои глаза видели, в то время как душа смотрела в сторону.
Иногда я спрашивал себя, что я за человек. В такие моменты мои собственные инстинкты и порывы оказывались настолько подавлены, что я едва их ощущал. Я столько лет притворялся созданием Шона Маккензи, что мне было трудно понять, кем я являюсь на самом деле, без этой фальшивой маски,
Если достаточно долго изображать из себя исчадие ада, то, возможно, ты действительно им становишься.
На нас дул ветер, неся с собой запах океана, когда Лютера Арлекина повалили на землю. Десять головорезов Шона пинали и избивали его, а он отбивался с первобытной, дикой яростью, которая что-то всколыхнула во мне. Воспоминания о семье, за которую я когда-то отдал бы жизнь, нахлынули на меня, как и на него, молящего о спасении своего сына. Это чувство, словно нож в животе, разбередило старую рану — ощущение причастности к чему-то большему. К семье. К любви. Я вспоминал об этом с отстраненностью, которая могла бы встревожить меня, будь у меня достаточно сил горевать об утрате. Но вместо этого я просто наблюдал, как кровь Лютера стекала на холодный камень моста, пока его сын бился в агонии последних минут своей жизни, находясь так близко и одновременно так далеко.
И все же я ждал. Не двигаясь. Больше похожий на машину, чем на человека, пока я сдерживал себя, обдумывая, какие действия я мог бы предпринять дальше. Интересно, что бы я сделал, будь выбор за мной? Но прошли годы с тех пор, как я мог считаться хозяином самому себе. Моя жалкая жизнь однажды была куплена и оплачена, а ценой стала моя собственная воля. Это было единственное предложение, и тогда оно казалось предпочтительнее смерти. Теперь же я просто гадал, прав я был в своем решении или нет.
Я бросил взгляд на свое предплечье, где на смуглой коже выделялся символ банды, которой я лишь делал вид, что верен. Ложь, которой я жил, процветала, в то время как моя истинная сущность постепенно гнила.
Я больше не мечтал о том дне, когда освобожусь от этой задачи. Я вообще не мечтал. Меня лишили такой роскоши, пока я ждал, чтобы узнать, кто я такой, по приказу того, кто должен принимать подобные решения. Я был потерянной душой, томящейся по прихотям тех, кто намного могущественнее меня, и, несомненно, однажды я так или иначе истеку кровью ради их дела, потому что моя жизнь стоила не больше, чем пешка на шахматной доске, принесенная в жертву игре, в которой у меня не было никакого выбора.
Шон громко смеялся, пока его люди пинали и избивали его врага. В его глазах пылала победа — он наконец-то получил возмездие, к которому так долго стремился, наслаждаясь каждой мучительной его секундой. Если бы его брат был человеком, достойным мести, я бы, возможно, даже понял это его стремление к возмездию. Но Нолан был всего лишь животным, которое получало удовольствие, причиняя страшную боль тем, кто был слабее его. Мир стал лучше без него, и я знал, что даже Шон это понимал. На самом деле, Лютер оказал ему услугу, убив Нолана Маккензи. Брат Шона был для него обузой, мешал ему и привлекал слишком много внимания своими жестокими играми. Если бы Лютер не покончил с ним, Шон рано или поздно сделал бы это сам. Ему пришлось бы это сделать, если он не хотел, чтобы Нолан утянул нас всех на дно.
Я оторвал взгляд от человека, кричащего о жизни своего сына, и посмотрел на все еще подергивающуюся фигуру Фокса Арлекина, который раскачивался на конце веревки, закрепленной рядом со мной: кровь окрасила его одежду от ножевого ранения в боку, и его жизнь теперь измерялась мгновениями, которые слишком быстро улетучивались.
Его ждал долгий полет, а внизу ждала река, полная камней, готовая заключить его в свои ледяные объятия, как только он перестанет дергаться, и Шон выбросит его тело. Шум несущейся воды доносился до меня сквозь рев агонии Лютера Арлекина, который продолжал сопротивляться, даже когда его до крови избивали безжалостные «Мертвые Псы».