Мотив омелы

Лиезе Хлоя

Я смаргиваю слёзы, вся тяжесть этого наваливается на меня, и голос Джонатана эхом отдаётся в моих мыслях.

«Вы ни разу не рассматривали другой результат и не интересовались моим мнением о методах его достижения. Потому что в ваших глазах всё, чем мы когда-либо могли бы быть — это озлобленными, мелочными соперниками».

— Это так тяжело, — шепчу я, — когда тобой пользовались в прошлом, когда самая уязвимая часть тебя самой подверглась такому злоупотреблению. Трудно доверять, снова открыться и смотреть

на людей непредвзято. Это ужасно — рисковать снова понять всё не так.

Вокруг глаз миссис Бейли появляются озабоченные морщинки.

Я вытираю выступившие слёзы и пытаюсь ободряюще улыбнуться.

— Извините. Я в порядке, правда. Я не должна была вам этого говорить…

— Габби, дорогая, конечно, должна была. Я спросила. Я хочу знать, — мягкая, обветренная рука миссис Бейли тепло ложится поверх моей. Она нежно сжимает. — То, что ты сказала, о том, что твоё доверие было подорвано, что тобой манипулировали, это из-за сына Поттеров?

Воспоминание о сегодняшнем утре заставляет меня вздрогнуть. Нежеланное прикосновение Трея, Джонатан, бегущий ко мне так, словно ничто в мире не могло его остановить.

А потом те слова. «Он навредил тебе?».

Кивнув, я вытираю слёзы. Миссис Бейли знает, что случилось с Треем несколько месяцев назад, потому что я рассказала ей. Она знает, что я понятия не имела, кто он на самом деле, и как только я поняла его истинные намерения, между нами всё закончилось. Рассказывать ей об этом было неловко, и это не самый мой любимый разговор, но миссис Бейли отнеслась к этому сочувственно и заверила меня, что не сомневается во мне. Я ещё в течение нескольких месяцев чувствовала себя дерьмово из-за этого.

— Это действительно выбило меня из колеи, — шепчу я.

Она кивает.

— Понятно, что после чего-то подобного ты ведёшь себя настороженно. И давай внесём ясность, хотя Джонатан и близко не такой… злобный, каким ты его представляешь, он тоже не святой. У нас с ним было несколько бесед о его поведении по отношению к тебе, а также к нашим клиентам. Он требовательный, гордый и нетерпеливый, и он, безусловно, мог бы улыбаться почаще.

— Да он никогда не улыбается, — бормочу я.

Миссис Бейли хихикает.

— Вы очень разные люди. Я знала, что начало будет трудным, и таким оно и было. Добавим несколько недоразумений, некоторую борьбу за власть, слегка конфликтующие стили руководства…

— Слегка конфликтующие?!

Она улыбается немного грустно.

— Я не предвидела, насколько вы двое будете упрямы, насколько будете сопротивляться тому, чтобы… дать друг другу шанс, — несколько секунд миссис Бейли молча смотрит мне в глаза. Отпустив мою руку, она откидывается на спинку стула. — Что, если бы вы попытались стать друзьями?

— Прошу прощения, что?

— Часто наилучший путь продвижения вперёд открывается шаг за шагом. Путь от вражды к дружбе трудный, но не невозможный.

Дружба. Я пробую это слово на вкус, пробую его на вкус. Дружба. Могла бы я… подружиться

с Джонатаном?

Я позволяю себе представить это — завершить этот долгий, горький труд последних двенадцати месяцев достойным финальным поворотом дороги. Наши головы высоко подняты, мы выражаем взаимное уважение, пусть-победит-сильнейший, дружески желаем добра друг другу, когда расстаёмся.

Но потом я думаю о том, что я чувствую, когда моя рука касается его, когда глаза Джонатана встречаются с моими, и на его щеках появляется румянец, и он смотрит на меня так, как смотрел после деловой встречи, в машине, когда мы целовались, когда мы встретились лицом к лицу этим утром — напряжённо, наэлектризованно, чревато…

Ничто из этого не кажется мне дружбой. По крайней мере, это не похоже ни на одну дружбу, которую я когда-либо знала. Но, может, в этом нет ничего страшного. Может, какой бы ни была наша с Джонатаном дружба на этот короткий промежуток времени перед расставанием, она не обязательно должна выглядеть как любая другая дружба в моём прошлом.

Миссис Бейли, кажется, читает мои мысли, как будто она кое-что знает о том, каково это — проходить грань между страстным желанием и отвращением и пытаться проложить безопасный путь между ними, найти гладкую, умеренную середину.

— Это стоит попробовать, не так ли? В духе праздника? — добавляет она с огоньком в глазах. — Чтобы обрести немного покоя на земле здесь, в «Книжном магазинчике Бейли»?

Я представляю, как предлагаю Джонатану дружбу, первой складываю оружие, протягиваю руку, предлагая перемирие. Я помню, каково это было, когда его рука сжимала мою. Кончики моих пальцев и ладони становятся горячими, опаляясь воспоминаниями.

В глубине души я размышляю о том, что «мир», независимо от того, окажемся мы друзьями или врагами — это последнее, что я когда-либо обрету с Джонатаном Фростом. Но в ответ я говорю миссис Бейли:

— Я попробую. Обещаю.

Глава 10

Плейлист: Le Bon — Make Way for the Holidays

Час спустя миссис Бейли ушла, а магазин открыт уже сорок пять минут. Я продала два любовных романа, один уютный детектив и — фу! — три триллера. Заведение пока пустует, и я собираюсь заварить чашку сладкого чая с молоком, но тут замечаю, что с арочного прохода, ведущего от кассы в заднее помещение, упала омела. Привстав на цыпочки, я закрепляю её обратно золотой лентой.

Именно в этот момент задняя дверь открывается, впуская Джонатана Фроста, а вместе с ним и порыв зимнего ветра. Он тихо закрывает дверь, затем поднимает взгляд из-под тёмных ресниц, и эти поразительные глаза цвета зимней зелени устремлены на меня. Я опускаюсь на пятки, пока Джонатан идёт по коридору, держа в каждой руке по стакану, украшенному снежинками.

— Прости, — говорим мы одновременно.

— Мы можем поговорить? — спрашиваю я.

Джонатан всматривается мне в глаза.

— Да.