Мотылек
Шрифт:
Чувство запрета, осознание того, как и где мы это делаем, его удовольствие, сумасшествие и страсть, бесстыдные ласки, опасность, будоражащая кровь, и Джаральд вновь подвёл меня к краю бездны, как в прошлый раз в саду, и снова столкнул меня вниз. Полет или падение — я уже не могла различить, я закричала, пока он крепко впивался пальцами в попку, проникая на всю глубину, доведя меня своими прикосновениями до временного помутнения рассудка. Слёзы выступили на глазах от этого острого накала страстей, от силы испытанных чувств.
Джаральд медленно вышел и отстранился, и внезапно
Призвала все своё мужество, чтобы обернуться и посмотреть в его лицо, увидеть его выражение. Он стоял на коленях, опустив голову вниз, и (мои глаза расширились от удивления) стягивал с члена какую-то полупрозрачную странную вещь, наполненную вязкой белой жидкостью, словно отрывал тонкую плёнку кожи.
— Что это? — удивление было настолько велико, что вытеснило на мгновение все прочие эмоции.
— В свете это называют французским подарочком, Рози, — он улыбнулся, стянул плёнку до конца и завернул в салфетку.
— Им... им нужно пользоваться? — я отвела глаза от его напряжённо-подрагивающего органа, ощутив вдруг невероятное смятение и смущение, и стала искать взглядом панталоны. Хотелось поскорее одеться, будто это могло помочь мне вернуть чувство утраченной уверенности, хотелось пойти сейчас к озеру, умыть холодной водой горящее лицо, обмыть ноги, тело, заглушая чувство лёгкого жжения внутри.
— Кто как желает, — Джаральд пожал плечами. — Я предпочитаю использовать его всегда. Тем более, что пока вполне обойдусь без наследника.
Граф поднялся на ноги и стал одеваться. Я в растерянности подхватила свои вещи, случайно бросила взгляд на мирно спящих свидетелей нашего ужасного и порочного поступка, не смогла дольше смотреть и медленно, пытаясь по возможности не тревожить ноющую попку, пошла к озеру.
Вода действительно была холодной, не искупаешься. Я достала платок, смочила и стала обтираться. От лёгкого ветра и прохлады лесного озера снова побежали мурашки по коже, я зябко поёжилась. Нужно было привести себя в порядок, а пальцы были такими непослушными, что я никак не могла справиться с корсетом. Ведь надела сегодня со шнуровкой сзади, даже подумать не могла, что случится подобное.
Сейчас, после всего этого сумасшествия, меня просто ужас охватывал, когда вспоминала, что первое в моей жизни соитие с мужчиной произошло вот таким образом. Не муж, не поклонник, а отчим, пресыщенный светский ловелас, для которого чувства — это только игра. Ему даже не будет мучительно стыдно, как мне, смотреть в лицо Катрин или того же барона. Я ведь действительно даже не замечала их, когда он стал меня целовать, а сейчас наступило состояние шока вперемешку с растерянностью и с тянущим ощущением пустоты в душе.
Джаральд не обнял меня, не поцеловал после всего, просто отстранился и так спокойно рассуждал об этом подарочке. Я для него ничем не отличаюсь от прочих женщин, он же сказал, что всегда и со всеми использует эту вещь. Ведь если она не даёт забеременеть,
О боже, я даже подумать не могла, что получу удовольствие, но он довёл мои чувства до такого накала, что сдержаться не было сил. Я испорченная и развратная! А Джаральд... Господи, он ведь просто в очередной раз мстил Катрин, когда брал меня там, прямо рядом с ней, а я стонала и наслаждалась его прикосновениями, а барона он выставил круглым дураком, но глупее всех, конечно же, я!
Я прижала голову к коленям, пряча глаза от всего света, потому что теперь каждый, кто взглянул бы на меня, заметил печать порока на моём лице.
— Рози.
Я вздрогнула. Пресвятая дева, ну не сейчас, я ведь не в состоянии пока притворяться и держать себя в руках, делать вид, что меня не задело его отношение, его поступок. Господи, мне так плохо!
— Рози, — рука Джаральда легла на плечо, — поднимайся, тебе следует одеться, если не желаешь поставить барона и Катрин в известность о том, что произошло.
Я отняла лицо от коленей, но не повернула к нему головы.
— Он ведь уедет теперь? Вы обещали.
— Уедет.
— А как вы...
— Предоставь это мне, а теперь встань, я помогу со шнуровкой.
С большим трудом заставила себя подняться, поморщившись при этом, повернулась к Джаральду спиной, отвела растрепавшиеся локоны с шеи и замерла, чувствуя, как он оправляет платье и зашнуровывает корсет. Да, с таким опытным мужчиной можно обходиться и вовсе без горничной.
— Это была очень изощрённая месть, граф, — фраза вырвалась неожиданно даже для меня самой, но единожды открыв рот, не смогла остановиться. — Опоить их двоих и, пока они спят, проделать всё это.
— Ты ведь тоже отомстила, Рози. Разве это не приятно? Они так забавлялись, получали удовольствие, смеясь над тобой, хотели распорядиться твоей жизнью, не спросив даже мнения. Разве не тешит самолюбие мысль, что хоть чем-то можешь ответить на их обращение?
Я склонила голову. Приятно? Сейчас мне точно не было приятно, мне было очень стыдно. До какой степени циничности я должна дойти, чтобы получать удовольствие от подобного. Если бы ещё могла побороть своё безумное влечение, которое толкало в его объятия.
— Всё, Рози, - коротко бросил он, а ладонь вдруг коснулась моей шеи, и нежность этого жеста диссонировала с жёсткостью его слов, - Ну а теперь можешь спокойно пострадать в одиночестве, а я пойду, пожалуй, прилягу рядом с нашей парочкой.
Джаральд отпустил меня и ушёл, позволив, как он сам выразился, пострадать вволю, пока никто не мешает.
На берегу озера я просидела долго, глядя на зелёную гладь, по которой пробегала мелкая рябь. Когда сидишь одна в тишине, когда вокруг шумит листва деревьев, тихо плещется вода, поют в отдалении птицы, кажется, что все мучения, терзания остаются за зачарованным кругом, а природа нежно охраняет тебя, защищает от напастей. Я не хотела вставать и идти обратно, вырываться из своего уютного мирка, в котором даже возгласы совести утихли на мгновение, когда я просто заставила себя не думать ни о чём.