Мотылек

Сурикова Марьяна

— Ааа! — крик, разбивший тишину, перекрывший молящие вздохи, мой крик и его, слившиеся воедино. ДжаральдРозалинда — одно имя для двоих людей, ставших единым целым, имя, прошептанное потрескавшимися от страсти губами, моими-его. Его руки, мои пальцы, его тело, моя кожа, чужое-моё дыхание, шелковый водопад спутавшихся волнистых прядей тёмно-каштановых, русых волос. Короткая ослепительная смерть в искрах яркого пламени, стон страсти и запах желания. Тяжесть его тела на мне и капельки пота, стекающего по нашей груди, смешавшиеся росинки живительной влаги, его губы, нашедшие мои. Нить моего существования,

как отдельного от него существа, оборвалась, когда я растворилась в единственном для меня мужчине.

После такого накала страстей просто невозможно было пошевелить даже пальцем. Абсолютное, полное изнеможение. Простыни пропитались нашим потом и сбились на сторону, одеяло упало на пол, но жаркое мужское тело поверх моего не давало замёрзнуть. Я сглотнула, промачивая раздражённое горло, слушая его тяжёлое дыхание, пока он медленно приходил в себя. Слабо протестующе застонала, когда он осторожно перекатился вбок, освобождая меня от своей тяжести. Джаральд протянул руку и обхватил за талию, привлекая к себе. Опустил вторую поверх моего бедра, повернулся и уткнулся лицом в мои волосы, согревая теплом горячих объятий. Я закрыла глаза, чувствуя такую сильную усталость, что невозможно было бороться с ней, прижалась щекой к его плечу и уснула.

ГЛАВА 17. Выбор

Пробуждение вышло таким тягостным, как если бы меня вытягивали из зыбкой топи. Сон крепко обвил своими щупальцами, но какая-то мысль не отпускала, не давала забыться окончательно. Я проснулась с именем Алекса в голове. Баронет ждал меня там, у ворот. Сколько прошло времени? Я забыла обо всём, забыла, потому что рядом находился Джаральд. Джаральд, моя погибель, тиран и мучитель, человек, который мог вознести на самую вершину блаженства, а потом столкнуть вниз безо всякой жалости. Его рука по-прежнему покоилась на бедре, а вторая соскользнула с талии и касалась поясницы. Он ровно и глубоко дышал, погрузившись в крепкий сон, а я лежала, не шевелясь, пытаясь продлить хоть на минуту это ощущение нашей последней близости.

Впервые в жизни отважилась пойти против воли, что была сильнее моей. Мало того, я шла против себя и своего сердца. Я сама рвала его на части, решаясь на кошмарный по своей преступности поступок. Это было преступление против себя, это был спланированный обман. Граф никогда не поймёт, что мне так и не удалось его обмануть, что я была искренна, совершено забывшись в его руках, растворившись в поцелуях, он будет всю жизнь считать меня лицемеркой. От осознания этого сердцу становилось ещё больнее.

А может забыть о побеге, поддаться слабости и остаться с ним? Проводить ночь за ночью в его объятиях, сходя с ума от прикосновений, теряться во власти горячечного страстного бреда. Остаться? Жить покорной любовницей, прибегающей в постель по первому зову, без права на семью и детей. Жить у его ног, ловя каждое слово, каждый взгляд, позволить растоптать ту часть моего существа, что не давала прогнуться до конца и сломаться, даже после всего, что уже довелось пережить. Джаральд... С подобным благоговением я раньше твердила только имя Господа нашего. Но моё божество не умело прощать, не умело исцелять сердечные раны, только безжалостно

их наносить.

Я пошевелилась, затаила дыхание и миллиметр за миллиметром стала выворачиваться из его объятий. «Я люблю тебя»: — прошептала неслышно одними губами, бросая последний взгляд на умиротворённое лицо самого дорогого для меня мужчины. Мужчины, привыкшего брать больше, чем готов был отдать, мужчины, который ожидал абсолютного подчинения. Мужчины, который примет мою безумную любовь как должное, а в один прекрасный миг я обнаружу себя на вершине высокой каменной башни, с тоской глядящей в самый низ, потому что не осталось в моей жизни того, ради кого я жила и кем дышала. Джаральд, мой Джаральд. Прости за то, что я очень-очень хочу жить. Прости меня и прощай.

Я неслышно спустилась на пол, затаилась, когда он шевельнул во сне рукой, ещё раз посмотрела на распластавшееся на простыне обнажённое мощное тело. Склонилась вниз и подняла одеяло, очень осторожно, стараясь не потревожить, укрыла его и тихонько отошла. Натянула ночную сорочку и хотела закутаться в плащ, когда поняла, что нет возможности достать спрятанные вещи и уходить нужно прямо сейчас.

На цыпочках прошла по полу к груде одежды и надела штаны графа, подвязала их лентой для волос, накинула его рубашку и тёплый жакет, закуталась в свой плащ и сунула ноги в тёплые туфли. Где был тайник с ключами я не знала, а искать опасалась, а потому выбрала подземный ход и, крадучись, приблизилась к стене.

Присев на корточки, повернула пластину. Не видимый глазу механизм даже не заскрипел, ведь граф очень внимательно заботился о каждой мелочи в своём замке. Я решила спуститься до самой реки и пойти в направлении, уходящем на запад, где у подножия холма были ворота. Тот, кто строил потайные ходы, наверняка позаботился создать несколько входов и выходов, а значит обязательно выйду наружу. Сделала шаг и остановилась на секунду на пороге, зажмурила глаза и сжала кулаки, набираясь решимости. Ещё шаг и ещё, и я устремилась в темноту, не обернувшись на прощание.

Какое-то непонятное чувство разбудило его, пробилось сквозь удовлетворённую усталость. Потянулся рукой, чтобы прижать нежное тело покрепче к себе, погрузиться снова в её тепло и избавиться от неприятного ноющего ощущения. Он нашёл лишь пустоту.

— Розалинда, — выдохнул, резко открывая глаза, мгновенно сел в кровати, не до конца поверив шальной мысли, промелькнувшей в мозгу. Пальцы сжались на одеяле, сгребая в тугую горсть. Он вцепился зубами в толстый край, заглушая собственный крик, крик, превратившийся в стон: «Ушла».

Одеяло отлетело в сторону, босые ноги коснулись каменного пола, холод комнаты касался обнажённого тела, но мужчина не замечал его. Сжав зубы до хруста, он метался по спальне, как запертый в клетку дикий зверь, бросал на кровать все, что могло пригодиться в пути.

Ушла!

Граф хватал из шкафа одежду, натягивал торопливо. Достал из тайника револьвер, заткнул за пояс и прицепил рядом ножны со шпагой.

Тихий свист потревожил спящего в соседней комнате пса, доберман мгновенно поднял голову и тотчас же бросился к низкой двери, ожидая, пока хозяин отворит её.