Мотылек
Шрифт:
Стремясь отвлечь его внимание и заставить отвести от меня этот проницательный взор, стала нежно поглаживать его лицо, безотчётно любуясь правильными чертами, стараясь навсегда сохранить в памяти каждую мужественную чёрточку, от прикосновения к которым болезненно сжималось сердце. Подушечками пальцев прошлась по решительному подбородку и высоким скулам, погладила крылья прямого носа, провела губами до переносицы и обратно. Обхватила ладонями щёки и коснулась высокого лба, легонько разминая область между бровями, от центра к вискам, разглаживая едва заметные морщинки. С непередаваемым удовольствием погрузила пальцы в густые мягкие волосы, медленно
Джаральд прикрыл глаза, и я ощутила лёгкие прикосновения к своим бёдрам, будто бы граф пощекотал их мягким пёрышком. В ответ наклонилась ближе и коснулась его груди. Пальчики оглаживали его плечи, грудную клетку, мягко обводили по кругу живот и почти неощутимо дотронулись до чувствительной зоны чуть ниже пояса. Губы переместились с шеи к ключице, я обрисовала язычком ореол соска и прихватила его губами, сжала слегка, а потом медленно пососала, пробуя на вкус. Джаральд сделал глубокий вдох, прошёлся костяшками пальцев по моим бокам и позвоночнику и крепче обхватил за бедра. Я стала неспешно опускаться ниже, покусывая и нежно щекоча его тело, то усиливая, то ослабляя напор, поласкала и полизала пупок, пощекотала дразнящими поцелуями нежную кожу прямо над линией роста волос, стараясь при этом не коснуться напряжённого органа.
Я хорошо помнила тот массаж, что показывала Джанет, как и отточенные, выверенные движения куртизанки. Мои казались слишком порывистыми, лихорадочными, потому что хладнокровия не было и в помине. Джанет действовала профессионально, а я доверялась интуиции. Не могу сказать, удалось ли мне доставить Джаральду то удовольствие, к которому стремилась, но я добилась его отклика. Мы оба дышали тяжело и прерывисто, как после долгого бега, удивительно попадая в такт дыханию другого, и даже двигались в одном ритме, откликаясь на почти незаметные жесты друг друга.
Я снова потянулась к флакончику и стала наносить масло уже на своё тело, глядя прямо в глаза графу, ловя малейшие изменения в его мимике, наблюдая, как он следит, не отрываясь, за моими пальцами, и продолжала оглаживать тело, грудь и живот плавными чувственными движениями, стремясь доставить ему не только телесное, но и зрительное удовольствие. Отставила бутылочку и провела ладонями по внутренней стороне его предплечья, до локтевой ямки и кисти, задержалась у основания ладони и переплела наши пальцы. Опустилась поверх, приникнув совсем близко, оставив только тонкую полоску воздуха между нами, не толще листа бумаги, и сделала первое скользящее движение, прикоснувшись грудью к его груди, животом к основанию его живота.
Я ощущала колебания воздуха между нами, он весь пропитался удивительным магнетизмом и тяжёлой страстью, искорки прошивали его насквозь от моей коже к коже Джаральда. Я начала скользить вверх и вниз, то мягко и медленно, то более быстро и активно, сделав своё тело инструментом для чувственного массажа. Чем сильнее становился отклик Джаральда, тем смелее я вела себя. Извиваясь подобно гибкой змее, стремилась прикоснуться к каждой чувствительной клеточке, дрожа от возбуждения и передавая эту дрожь ему, вдребезги разбивая холодный щит сдержанности. Поцелуи губ заменили поцелуи тела.
Я почувствовала тот момент, когда возбуждение Джаральда достигло высшей точки, и скользнула между его ног, прогнулась в пояснице и встала на колени, чтобы погладить и поцеловать затвердевший член, пройтись язычком вдоль нежной
Господи, как я понимала Катрин сейчас. Я тоже хотела получить этого мужчину всего целиком, без оглядки на то, что сохранилось в нашем прошлом. Простить ему все, позволить и дальше поступать со мной, как ему заблагорассудится, надеясь, что момент, когда он пресытится этими играми, наступит как можно позже.
Как сладко мне было! Сладкая кожа, тело, он весь. Я ласкала его, слушая прерывистое дыхание, а он откликался на мои ласки, реагировал так, будто удалось затронуть какую-то струну в его душе, удалось коснуться сердца, но мозг твердил, что я обманываю себя. Ради шанса быть любимой Джаральдом я бы отдала все на свете, но нельзя заставить чувства пробудиться. В этот самый миг очень отчётливо осознала, что из-за него превращаюсь в безумицу и он погубит меня также, как и Катрин… уже погубил. Теперь знала точно, никогда не забуду этой ночи, не забуду его, не смогу впустить в сердце другого человека. Знала, но не могла остановиться, прыгнув в бездну с головой.
Его руки обхватили и потянули навстречу мои податливые бедра, подняли и усадили на напряжённый член. Я выдохнула протяжно, опускаясь медленно, погружаясь в тёмную синеву его взора и чувствуя каждой внутренней мышцей, как Джаральд продвигается все глубже и входит до самого конца. Мы замерли вместе, застыли на мгновение, глядя друг другу в глаза. Остановилось ли его сердце как и моё в этот краткий миг?
Дрожь прошла по моему телу, я откинула голову назад, упёрлась ладонями в жёсткие переплетения стальных мышц и сделала первое движение. Его сердце билось прямо в моей ладони, моё выскакивало из груди, стремясь слиться с его воедино. Я двинула бёдрами, ловя древний как мир ритм. Движение вверх и резко вниз, до предела. Зажмурилась до белых мушек перед глазами, застонала вместе с ним от яркого удовольствия.
— Ах, Джаральд! — он крепко прижал меня к себе, слепившись обнажённой кожей, подавая бедра навстречу до упора, до сладкой боли и горьковатой судороги внизу живота. Я прогнулась, распласталось поверх его груди, внимая странной музыке тел, заполнявшей пустоту, утолявшей взаимную жажду друг в друге. Он брал меня всю без остатка, и я отдавалась абсолютно и до конца, до самой крохотной клеточки.
Ощущения становились полнее и ярче, нетерпение нарастало, превращаясь в исступленное сумасшествие. Он потерял контроль над своим телом, увлёк, подмял меня под себя, чтобы ускорить движения и двигаться так яростно, что трение обнажённой кожи рождало яркие искры, а потемневшее дерево старинной кровати жалобно скрипело, рассыхаясь от горячего огня.
— Джаральд, Джаральд, — шёпот-стон, мольба-приказ, — ещё! — тихий крик, подстегнувший его, и жар разливается внутри, глубоко-глубоко, и под кожей бегут мурашки, а мышцы сжимаются, оплетаются вокруг его тела, каждая жилка дрожит в нетерпении. Царапаю широкую спину и впиваюсь ногтями в крепкие ягодицы, привлекая до невозможного близко. Мне мало его движений, мне не хватает его стонов, я одержима ненасытной жадностью и хочу больше прикосновений и ощущать его ещё глубже, хочу достичь недостижимого предела и получаю желаемое.