Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
– Для награждения приглашается олимпийский чемпион по боксу Борис Кузнецов!
Кузя подскочил, как на пружинке, двинувшись к небольшому возвышению, на котором проходила церемония награждения. Ему вручили орден «Знак Почёта». Следом отправился Лемешев – и тоже орден «Знак Почёта». А дальше объявили меня:
– Олимпийский чемпион по боксу Евгений Покровский награждается Орденом Трудового Красного Знамени. Таким образом отмечен не только его спортивный, но и гражданский подвиг.
– Поздравляю, Евгений! – сказал Брежнев, пожимая мне руку под вспышку фотоаппарата.
Интересно, в курсе ли он, что я из будущего?
Возвращаюсь на своё место. Даже как-то неудобно перед товарищами по сборной. Им «Знак почёта», а мне вон сразу «Знамя». Тем не менее на лицах Кузи и Славы читалось одобрение, ещё и похлопать меня по плечам успели, когда садился на свой стул.
А вскоре нас попросили встать, десятки проворных молодых и не очень мужчин моментально убрали стулья, а вместо них поставили столы буквой «П». Другие не менее проворные мужчины с чёрными бабочками на воротниках белоснежных сорочек тут же накрыли их белоснежными скатертями, на которые были водружены бутылки с «Советским» шампанским, коньяком, вином, водкой «Столичной» и «Зубровкой». А уж от обилия закусок глаза разбегались. В волованах из слоеного теста были поданы салат из камчатского краба, салат из печени трески, салат «Столичный». Лежали на блюдах бутерброды с чёрной и красной икрой, галантины из куриного филе с брусничным соусом и хреном, буженина с чесноком, вырезка, индейка, бараньи язычки, заливное из языка, курицы и ветчины. Была и осетрина в сметане с грибами, луком, картофелем. В вазах лежали яблоки, груши, мандарины, виноград. Причём фрукты лежали целиком.
Да-а, недаром «эпоху застоя» называли «эпохой застолья». Брежнев сел в центре длинного стола, по правую руку от него расположился председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров СССР Сергей Павлович Павлов. За нашими спинами рассредоточились те самые официанты с бабочками, которые вежливо интересовались, кому что налить и ждали, когда освободятся тарелки, чтобы подать следующее блюдо.
Девушки предпочитали шампанское, а кто-то, я заметил, вообще попросил налить минералку. Я же выбрал коньяк. Но пока не пили и не ели, ожидая, когда генсек произнесёт тост. Наконец Леонид Ильич, которому один из официантов, больше смахивающий на телохранителя, предварительно налил «Зубровки», поднял рюмку и, не вставая, просто сказал:
– Дорогие друзья! Давайте выпьем за вас, за ваши будущие успехи!
Мы и выпили. А потом только и слышался звон ложек, вилок и ножей. Для начала подали раковый суп, затем жюльен в кокотницах. Ну и на салаты народ налегал для разминки. Люди-то всё молодые, здоровые, с хорошим аппетитом… Это вам не сидящие на диетах кремлёвские старцы.
Брежнев сидел с нами минут тридцать, после чего извинился, сказав, что его ждут дела государственной важности, а нам пожелал приятного аппетита. Павлов вышел вместе с ним. Я же только потянулся за куском осетрины, как услышал над ухом:
– Евгений Платонович, пройдёмте.
– Куда это? – обернулся я к невзрачному мужчине неопределённого возраста.
– В соседнее помещение. С вами хотят поговорить. Потом вернётесь обратно.
Как-то неприятно засосало под ложечкой. Сидевшие рядом Кузя и Слава вопросительно
Помещение оказалось не совсем соседним, пришлось миновать небольшой зал, после чего мы остановились у двери, куда сопровождающий уже не пошёл. Внутри я обнаружил своего рода курительную комнату и Брежнева с Павловым. Они сидели в креслах, Леонид Ильич расположился более вальяжно, курил «Новость» – пачка сигарет лежала рядом на столике.
– А вот и наш герой! Садись, Женя.
Брежнев кивнул на свободное кресло. Я сел на краешек, негоже было по-барски разваливаться, хотя после съеденного и выпитого имелось такое желание.
– Не куришь? – осведомился Леонид Ильич. – Ну и правильно, а то знаю, некоторые спортсмены позволяют себе нарушение спортивного режима. Вон тех же хоккеистов взять… Однако при этом выигрывают чемпионаты мира и Олимпийские игры.
Он сделал затяжку и смял окурок в хрустальной пепельнице.
– Помнишь, ты говорил, что этот… как его…
– Мухаммед Али, – подсказал Павлов.
– Точно, он! Так вот, ты говорил, этот Али вызывал тебя на поединок.
Я молчал, ожидая продолжения. Брежнев крякнул, взял пачку сигарет, покрутил её в пальцах, потом положил на место, так и не закурив.
– Сергей Павлович, – повернулся он к Павлову, – ты подробности знаешь, поделись с Женей.
Павлов подобрался, выпрямился ещё больше, кашлянул.
– Прежде всего хочу предупредить, чтобы об этом разговоре – никому. Это пока, если можно так выразиться, секрет государственной важности.
Ого, нагнал жути, аж холодок по загривку к копчику пробежал. Но я кивнул.
– В общем, 20 сентября Мухаммед Али побил Флойда Паттерсона, если тебе о чём-то говорит это имя. И сразу после боя заявил, что он лучший тяжеловес мира, как среди профессионалов, так и среди любителей. А посему снова вызывает на бой русского, который второй год бегает от него, словно… хм… заяц. Ладно бы это были пустые слова, но позавчера с нами созванивались представители телеканала Си-Би-Эс, они хотят подписать с тобой и Али контракт на бой. На бой по правилам профессионального бокса, 15 раундов. Сторона американского боксёра уже дала предварительное согласие.
– Вот даже как… А большая сумма?
– Пять миллионов долларов, – недрогнувшим голосом озвучил цифру Павлов. – Победитель получает три миллиона, проигравший – два. Чистыми, за вычетом всех налогов.
М-да, по нынешним временам, наверное, действительно солидно, хотя в моём будущем бой пять миллионов – это даже бой не претендентов, а боксёров из второго десятка рейтинга.
– Вы мне советуете подписать этот контракт?
Павлов с Брежневым снова переглянулись. На этот раз слово взял Леонид Ильич.
– Советую, – сказал он с нажимом. – Мы сейчас пытаемся выстроить с Америкой дружеские отношения. Весной подписали с ними Договор об ограничении систем противоракетной обороны, да и в других сферах пытаемся найти…
Он запнулся, Павлов подсказал:
– Точки соприкосновения.
– Вот-вот, точки… И опять же, валюта для нашей страны будет не лишней, пусть даже два миллиона. Хотя лучше три, конечно, но тут уж как повезёт.
Вот оно что… Выходит, всё, что я заработаю на ринге в бою против великого и ужасного Мухаммеда Али, отойдёт государству? А мне хоть что-то останется?