Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
– А у тебя есть девушка?
От неожиданного вопроса я даже сбился с шага.
– Девушка? Э-м-м… На данный момент нет. А с чего это ты поинтересовалась?
– Да так, – пожала она плечиками, отчего пиджак едва не свалился. – Мне казалось, что у такого парня обязательно должно быть девушка.
– Ну вот как-то пока не сложилось. Два года в армии, потом институт, всё время уходит на учёбу и спорт…
– Ты ещё и спортсмен?
– Ага, боксом занимаюсь. Недавно выиграл всесоюзный турнир, приуроченный к Дню Победы, – не удержался я, чтобы не похвалиться.
– То-то ты так ловко Лёше врезал.
– Ну, врезал-то
– Клавдия Михайловна живёт вон в том доме, с красной крышей, – показала рукой вдоль улицы Полина.
Ну, в рассеянном свете стоявшего рядом фонаря не такая уж и красная, скорее, какого-то бордового оттенка, да ещё и с проплешинами облезлой краски, но в целом да, из наиболее близких к красному это была единственная крыша в округе. Последние метры мы еле плелись, словно стараясь оттянуть момент прощания.
– Ладно, спасибо, что проводил.
Она сняла пиджак с плеч, возвращая его мне.
– Да не за что. А на будущее более тщательно выбирай себе молодых людей, – наставительно произнёс я. – Не всегда наличие личного автотранспорта гарантирует, что это приличный человек.
– Да я и не из-за машины с ним, – покраснела Полина.
– Верю, – улыбнулся я. – А примочку всё-таки сделай. А то как завтра с таким синяком на занятия пойдёшь?
Обратно я шёл в приподнятом настроении, засунув руки в карманы и напевая себе под нос «7 тысяч над землёй» из репертуара Валерия Сюткина. Кстати, так если прикинуть, то песни «Браво» и иже с ними, включая того же Сюткина, вполне прокатили бы и в это время. Никакой политики, наезда на партию и правительство, только любовь и романтика в чистом виде. Даже непонятно, за что именно в 1984-м году группа «Браво» попала в список запрещённых. Наверное, из-за скандального имиджа Агузаровой. После неё в группе пели уже вполне адекватные мужчины, как тот же Сюткин.
Так, а куда мне сейчас всё-таки податься? Вернуться на танцы или сразу в общагу? Ладно, на танцульках обещали и без меня справиться, а я лучше пока ужин приготовлю на нас с Вадиком, если он ещё не пришёл. Что бы такое на скорую руку сделать… Точно, гречку сварю с сардельками.
Как и предполагал, в общаге я оказался раньше Вадима. Тут же занялся готовкой, и к приходу соседа ужин как раз был готов. Укутанная в полотенце кастрюля с горячей, с добавлением сливочного масла кашей стояла посреди стола на фанерной дощечке. Четыре сардельки в тарелке рядом, прикрытые сверху ещё одной тарелкой. И ложки. Каши мы с Вадиком предпочитали черпать ложкой, это намного удобнее, чем производить подобные действия при помощи вилки.
– Без происшествий? – спросил я, снимая полотенце с кастрюли.
– В общем-то да, разве что поймали двух студентов, втихаря разливающих портвейн. Как они пронесли бутылку… А ты как проводил девушку? На чём добирались?
– Да она живёт недалеко, двадцать минут пешком. Снимают с подругой комнату в частном доме. Обе учатся в культпросветучилище на третьем курсе, хоровое отделение. По пути зашли в травмпункт, справку взяли.
– Это правильно! А как же она с Язовским познакомилась?
Я повторил рассказ Полины, и Вадим так же, как и я недавно,
– Скорее всего никаких серьёзных отношений он с ней не заимел бы, – констатировал сосед, откусывая от сардельки. – Поматросил бы да и бросил. Правильно она ему дала по морде. А его поступок – это что-то из ряда вон. Я бы на твоём месте тоже ему врезал. Как так вообще можно – поднять руку на женщину?! Любого после такого моментально отчислили бы из института.
– Учитывая, кто его папа, с Язовским это может не прокатить.
– Ты думаешь?
– Скорее всего, – вздохнул я, соскребая с тарелки остатки каши. – Как бы я ещё крайним не оказался… Ладно, пойду чайник поставлю, а ты пока режь бутерброды.
Глава 5
Утро выдалось хмурым. Дождик начал накрапывать ещё ночью, и с моим пробуждением продолжал своё мокрое дело, настукивая по жестяному откосу окна свою нервную дробь. Настроение если и не подстать погоде, то безоблачным его точно нельзя было назвать. Разве что при воспоминании о Полине на душе стало немного светлее. Может, как выражалась молодёжь в моём будущем, замутить с ней? Ну а что, девчонка симпатичная, характер вроде неплохой, певунья, опять же… Кто знает, вдруг она станет знаменитой певицей? Хотя в своём прошлом-будущем знаменитостей с именем Полина я что-то не особо припоминаю… Если только Полина Гагарина, так та ещё и на свет не появилась. Надо было хоть фамилию у вчерашней знакомой спросить.
А вдруг в этой реальности именно эта Полина возьмёт, да и станет суперзвездой отечественной эстрады? Конечно, маловероятно, один шанс из тысячи. Тут ведь многое должно сложиться. Хорошая песня, возможность исполнить её перед соответствующей публикой, ротация на радио, а в идеале на ТВ, в каком-нибудь «Голубом огоньке»… Ну и там уже пластинка, само собой, пусть даже сначала на сборнике, пусть даже миньон, а в будущем уже полноценный альбом.
После первой пары, как и было велено, я заглянул в деканат. И в приёмной буквально нос к носу столкнулся с Борисовым.
– А, Покровский!
Замдекана выглядел каким-то смущённым, зачем-то достал из кармана платок и принялся протирать стёкла очков.
– Пойдём-ка, Евгений, выйдем в коридор, – подтолкнул он меня к двери, видимо, не желая общаться при стучавшей на машинке моложавой секретарше.
Здесь мы дошли до закутка, где стояли кадки с финиковыми пальмами, юккой и прочими комнатными растениями, создававшими иллюзию маленького зимнего сада. Вот только от пыли листья никто не протирал, похоже, уже давненько. Но подвядшей зелени нет, выходит, хотя бы поливать не забывают.
– Тут такое дело, – доверительно понизив голос, начал Юрий Борисович. – Язовский сегодня на занятия не пришёл. Позвонил его отец и сказал, что сын вчера после того, как ты его… хм, ударил, мочился с кровью, а с утра поехали к какому-то местному медицинскому светилу ставить диагноз. Язовский-старший обещает устроить нам всем головомойку, а тебе грозит чуть ли не тюрьмой. Такие вот дела, Евгений.
Нормально… Вот же гадство! И ведь я предполагал, что дело может закончиться если и не чем-то подобным, то Язовский как минимум избежит наказания. Наивный, верил в то, что на свете существует справедливость.