Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Простите, мы можем навестить Леди Сигюн?
– тут же спрашивает беспокойный Фандрал, когда лекарша подходит ближе.
– Нет, это исключено!
– быстро отвечает на вопрос женщина, а после приветливо кланяется и тому, и другому.
– Скажите хотя бы, как она себя чувствует? Есть шансы, что она скоро пойдет на поправку?
– осведомляется Тор.
– Я не знаю, что вам сказать, мой принц, так же как и вам, почтенный Фандрал. Сигюн находится на распутье, и только от неё зависит, на какую дорогу она решит свернуть. Её состояние сейчас очень тяжелое благодаря стрессам эмоциональным и психическим, и это только подстрекает её, по сути,
От слов асиньи оба аса переглядываются. Фандрал складывает руки на груди, продолжая нервно расхаживать по коридорам, постукивать каблуками сапог, а Тор благодарно кивает лекарше, опуская все же печальный взгляд. Та уходит за дверь покоев, оставляя мужчин в своих беспокойных раздумьях.
Между асами воцаряется молчание, Фандрал невольно пытается вслушаться хоть в какие-то звуки, что таятся в пределах комнаты, а Тор прислоняется к стене спиной, поднимает взгляд голубых глаз на высокий потолок, словно стараясь найти там ключ к спасению бедной девушки. Внезапно тишину прерывает открывшаяся дверь покоев. Из комнаты тихими, почти неслышными шагами, словно мышка, выходит Бирта. Завидев двух выросших возле неё мужчин, она невольно вздрагивает.
– Приветствую, мой принц, любезный Фандрал, - она кланяется обоим поочередно. Те подняли на неё вопросительные взгляды, словно ожидая, что она скажет нового о состоянии Сигюн, но девушка лишь опустила голову.
– Как она там?
– начал взволнованный Фандрал.
– Температура вновь поднялась и не спадает, - отвечает застенчивая девушка.
– Лекарша сейчас приготовит ей лечебное зелье, чтобы сбить жар. Мой принц, я могу с вами поговорить?
– обратилась она вдруг к Тору.
– Конечно, - кивает он, и они отходят в сторону.
Бирта несколько теряется, прежде чем начать, но потом подбирает нужные слова:
– Мой принц, Леди Сигюн не ведает о смерти своей матери, ещё не было возможности сообщить ей об этом. Когда она придет хотя бы немного в себя, она обязательно спросит, и я не знаю, что мне ей сказать. Целительница говорит, что нельзя травмировать её ещё больше, но лгать ей… - Бирта стыдливо зажмуривает глаза.
– Простите меня за мою слабохарактерность, мой принц, но я, правда, запуталась совсем, - на личике милой Бирты блеснули непрошеные слезы.
– Я понял твою просьбу, - ответил громовержец.
– Однако и я не смогу ей об этом сообщить, так как сегодня покидаю Асгард, если не навсегда, то очень надолго. Но, вот что, вскоре сюда должен прибыть её отец, царь Ньёрд, и до его прибытия вы должны держать от Сигюн в тайне гибель Бриггиты. Ей будет легче, если она услышит эту новость от своего отца, поэтому некоторое время тебе придется лгать, а чтобы совесть не мучила тебя, помни, что эта ложь во имя спасения Сигюн, так ей будет лучше. Предупреди всех, кто будет иметь честь поговорить с девушкой, чтобы держали язык за зубами, - Тор внимательно и несколько грозно посмотрел на и так уже испуганную Бирту, и та лишь кивнула в ответ.
– А теперь ступай, и спасибо тебе за все, - приложив тяжелую ладонь на её хрупкое плечо, Одинсон отослал Бирту к делам, к которым она изначально направлялась.
Служанка робко побрела маленькими шажками к своим покоям, где няньки управлялись с первенцем Локи Лафейсона. Душа её непременно болела не только за Сигюн, но и за этого младенца, и она иногда буквально разрывалась между уходом за слабой ванкой и хлопотами с Нари. Пусть с ним сидит хоть целая кавалерия кормилиц, Бирта все равно сильно переживала за ребенка
========== Глава 48 ==========
Так шли дни и каждый из них менял совсем не много. Состояние Сигюн неоднократно улучшалось, а потом вновь становилось хуже. За окном уже давно царствование взяли осенние дожди и шум их был слышен каждый день, каждый день они стучали по крышам замков, каждый день поливали растения, каждый день оседали на морскую гладь. Ветер все чаще срывал с деревьев пожелтевшие листы, что укрывали собой гравийные тропки, дорожки в садах и перелесках, словно золотые ковры. Солнце пряталось за пеленой неясных, серых туч и являть Асгарду свои лучи почти перестало. Все дворцы и замки будто потемнели от пасмурности, и в тумане облаков был различим только возвышающийся царский дворец Одина, островерхой башни которого касались облака.
Лекарша Свана покинула свои покои, захватив очередные зелья, изготовленные для Сигюн, уложив их в специальную корзинку. На дворе уже стоял вечер, с горизонта снова налетели тучи, несущие с собой холодный дождь и за окном резко стало темнеть, однако эту тьму было не страшно созерцать из теплых чертогов дворца, где мирно горят ясные свечи.
Женщина шла по коридорам, в руках её, помимо корзины, находилась стопка белоснежных полотенец, которые она взяла для охлаждения температуры ванской дочери. Уже очень долго Сигюн лежит в постели, очень долго не дает ей покоя болезнь, не хочет её оставлять, девушка мечется между явью и сном, открывает глаза очень редко, а если и открывает, то с трудом узнает сидящую возле неё верную служанку. Есть только одно улучшение - Сигюн недавно приняла пищу, которая сохранилась в её организме, и это было большим прорывом, однако о каких-то поправках говорить ещё было рано.
– Простите, Свана?..
– мужской голос окликнул её. Целительница обернулась, к ней приближался охранник.
– Вы что-то хотели?
– поинтересовалась она.
– Один Всеотец требует вас к себе, очень срочно, - сообщает стражник.
– Надеюсь, что это не надолго, я тороплюсь к заболевшей Леди Сигюн, - не смея противиться приказу царя, хотя и находя во всем этом свои недовольства, Свана послушно пошла за асом. Стражник довел женщину до дверей в тронный зал, отворил их, пропуская её вперед, и та, поклонившись, зашла внутрь. Она не помнит, чтобы раньше Один вызывал её, да ещё и срочно. Она привыкла, что всегда её могла требовать только добродушная Фригга.
В зале горел свет, что издавали сотни свечей на потолочных люстрах, зал был пуст, и Свана могла слышать, как эхо её шагов отлетает от стен и растворяется где-то в воздухе. Она видит восседающего на троне царя, который, облокотившись на свой Гунгнир, выжидающе смотрит на неё.
Вот лекарша уже стоит перед престолом Одина, сгибая колено, приставляя свободную руку к груди.
– Мой царь, по вашему зову я пришла, - мягким голосом говорила она.
– Благодарю, почтенная Свана, что незамедлительно выполнили мой приказ. Поднимитесь с колен, - сказал Один, указывая рукой. Женщина не смела ослушаться.