Мой босс - Оборотень
Шрифт:
— Неее, — тянет Мила-дизайнер, — эта земля наших конкурентов. Там Молин давно на нее глаз положил.
— Молин — хитрый делец. А еще человек. А здесь главный, — она стучит пальчиком по карте, — старейшина из древнего рода оборотней. Человеку с ним не договориться. Я пробовала. Там роща Буковая просто невероятная, — вздыхает мечтательно и смотрит на карту так, будто там собраны все ее заветные мечты.
И вот тут у меня в голове, наконец, все складывается. Так вот, значит, о ком говорила Ритка, когда вернулась с последнего тендера, где ее проект разнесла в пух и прах какая-то “бледная поганка”.
Вот
И всегда оставалась безымянной "бледной поганкой. Но нереально талантливой.
Действительно странно, что Молин уволил ее. Лишиться золотой жилы? Глупо, но мне только на руку. Не пришлось портить старику репутацию, а себе нервы. Пусть работает Молин спокойно. Конкуренция — часть большого бизнеса. Даже если она чистой воды иллюзия. И если с малышкой у Молина был хоть какой-то шанс бодаться со мной, то теперь все козыри у меня на руках.
Усмехаюсь, ловя на себе блестящий азартом сине-золотистый взгляд.
Судьба поистине хитрая дама. Сама привела мне ту, кого я не один месяц безуспешно пытался переманить в “Небо”. И не единожды линчевал в мыслях, получая наполненные вежливым сарказмом отказы.
Ну что ж, малышка, сама напросилась.
Будет тебе Буковая роща и парочка оборотней в придачу.
Глава 19.
Ради. Неделя седьмая.
Снова идет дождь. Крупные капли стекают по стеклу, ветер гнет деревья. Странное лето в этом году, грустное.
Но мне не нужно солнце, мне хочется распахнуть окно, вдохнуть влажный воздух, глотнуть сладкой дождевой воды.
Так уж вышло, что с солнцем у меня отношения не сложились. А дождь — он лучший друг и прекрасный собеседник. Под тихий перестук капель рождаются самые безумные идеи.
И я медленно встаю с кровати, задержав свой взгляд на Лео.
Его жизнь истончается с каждым днем и это пугает, потому что я совершенно запуталась. Ничего не понимаю. Ничего не могу.
Только распахнуть створки окна и позволить не по-летнему холодному дождю обрызгать мое лицо, забраться в стерильную теплоту палаты. Зажмуриваюсь, подставляя себя дождю, и тут же чувствую горячую ладонь на животе и запах кофе с корицей.
— Простудишься, глупая, — низкий голос вибрирует под кожей и пружинит в солнечном сплетении, согревая.
Запрокидываю голову и встречаюсь с лукавым прищуром Луки. Он улыбается и в уголках его красивых глаз собираются морщинки. Только я-то знаю цену его улыбки и чувствую, что таится на дне солнечного взгляда.
— Я не люблю кофе, — оттягиваю момент, лишь бы не говорить о самом тяжёлом.
Запах корицы кружит голову.
Или это не корица, а мужчина рядом? Оба мужчины, что невероятным образом проникли в мою жизнь и прочно там обосновались? Мужчины, которых я не отдам никому в этом мире. Во всех мирах. И даже если сейчас одного я не слышу — уже третий день, раздери его бесы! — я точно знаю — он рядом. Иначе, клянусь всеми святыми, я достану его даже по ту сторону мира, чтобы придушить собственными руками.
— Кажется, твои мысли сейчас совершенно не о кофе, — Лука снова точно подмечает мое настроение.
— Умеешь
Он качает головой. Закусываю губу: я уже спрашивала об этом и не единожды, только его ответы кажутся неправдивыми.
— Просто я живу немного дольше, малышка. А твой кофе давно остыл.
— Но я…
— Врунишка, — перебивает этот невыносимый мужчина и мягко разворачивает меня лицом к себе.
Теперь я вижу как заострились его скулы, на которых давно и безнадежно обосновалась темная щетина, как потускнел взгляд и в каждом жесте сквозит непомерная усталость.
— Идем, я покажу тебе, как ты не любишь кофе, — улыбается уголками губ. — Потому что я уже видел твое "не люблю".
— И накормишь? — веду носом, улавливая теплый запах свежей сдобы и овощей.
— Обязательно, — ещё шире улыбается Лука.
— Но сперва, — беру его за руку и тяну за собой в ванную комнату, — тебя нужно отмыть.
Лука выгибает брови и кажется что-то хочет спросить, но я уже втягиваю его в ванную и запираю дверь. Чтобы не сбежал.
— От тебя отвратительно воняет обреченностью, — морщу нос и берусь распутывать узел галстука, который впервые вижу на своем боссе. И тянет спросить, с чего вдруг такие перемены, но ведь не ответит. — Ты устал, наверняка опять всю ночь не спал, поэтому, — отшвыриваю темно-серую "удавку", — предлагаю принять душ, а уже потом позавтракать.
Глядишь, и засранца Лео растормошим. Пусть ревнует.
— Заманчивое предложение, только… — он перехватывает мои руки, когда я уже добралась до пуговиц на дорогой рубашке, — душ я уже принимал…дома. А вот тебе я буду только мешать.
И почему я ему не верю?
— Лука, что происходит?
Чтобы мой извращенец-босс отказался от явного приглашения "на сладкое", должно случиться нечто из ряда вон. Да, он говорил, что нам лучше не заниматься сексом без Лео, но ведь можно расслабиться и без секса. Просто принять горячий душ и позволить себе немного побыть слабым… Просто мужчиной, о ком заботится его женщина.
— Ничего не происходит…нового, — говорит с тихой злостью. — Я просто забочусь о своей женщине и своих детях.
— А я о своем мужчине! — тоже злюсь.
И малыши волнуются, сильно пинаются. Охаю, невольно покачнувшись. Боль простреливает спину и скручивается пружиной внизу живота. Обжигает огнем, судорогами прокатываясь по бёдрам.
— Ради… — Лука обнимает за талию, падает на колени, губами прижимается к затвердевшему животу. — Проклятье, — ладонями растирает поясницу, — прости, я совсем забыл…
Задирает пижамную рубашку и целует живот. Каждый миллиметр ставшей сверхчувствительной кожи. И холод распускает цветок удовольствия, притупляя боль. А ладони кружат вдоль поясницы, изредка опускаясь ниже, слегка сдавливая и будоража.
Невыносимо остро и сладко. Рождая совсем другую боль в самой чувствительной точке женского наслаждения.
И я бесстыдно пользуюсь этим, тяну Луку на себя и таки добираюсь до его рубашки. Только теперь, чувствуя его силу, что течет по венам, стирая боль и успокаивая малышей, я не заморачиваюсь с пуговицами, а просто рву дорогую ткань. Пуговицы с тихим перестуком осыпаются на пол. А я замираю, кажется, перестав дышать.