Мой босс - палач
Шрифт:
— Доволен? — выдавила хрипло. Губы дрожали.
— Я — да. Пошли. — Но передышку мне давать и не думал. — Открывай планшет и пиши. — Мне хватило ума не спорить. — «Никогда не подавать голоса на допросе, пока я не разрешу. Не вмешиваться в дело без спроса».
— Но ты вел себя против всех протоколов! — жалко возмутилась я, понимая, что рою только еще большую яму. — Нельзя давить на заключенного!
— Я не сказал, что мы идем на допрос? — резко остановился он, и я чуть не впечаталась в его грудь вместе с планшетом. — Ты, может, не понимаешь, чем занимается
Пожалуй, так зло и сурово он на меня еще никогда не смотрел. Конечно, я знала. Инквизиторы подчинялись другим законам, но я никогда не думала, что столкнусь с ними.
— Понимаю.
— Еще что усвоила? — потребовал безжалостно, а я все больше думала, что он меня сюда привез не развлекаться, а дрессировать, сталкивая с незнакомой действительностью.
— Не обещать ничего подсудимым, если не можешь выполнить обещание. — Пожалуй, это зацепило меня больше всего, но он даже не заметил — не питал на мой счет иллюзий.
— Вы думаете, что стоит нацепить значок представителя правосудия, и все салемы вас начнут боготворить, — смягчился его голос немного. — Но это не так. Ты наверняка видела себя в своих девчачьих мечтах в роли адвоката-спасительницы ущемленных салем и считала их всех априори невиновными. Только безжалостные инквизиторы достойны гореть на костре вместо их невинных жертв, да? — По моему взгляду он с легкостью прочитал ответ, даже кивать не надо было. — Так вот — нет. Тебя будут ненавидеть больше.
— Пока я с тобой! — не собиралась отказываться от своих иллюзий.
Стоило труда снова от него не шарахнуться, когда он наклонился ниже:
— А ты теперь и будешь со мной, — заявил зловеще.
— Только на время практики.
И откуда только во мне снова взялось столько упрямства? Будто и не было ничего в камере. И он наверняка подумал так же и поставил мысленную галочку удвоить дозу воздействия реальностью. Я заранее съежилась, втягивая голову в плечи.
— Пошли, — отвернулся и зашагал к выходу.
— А что с ней? — снова побежала я следом.
— Посмотрим…
Ковырял еще один вопрос, но мне все казалось, что это какой-то шуточный ход, код-пароль для начала переговоров с обезумевшей салемой.
— Про ее ребенка… Как это — без отца? — Но Рэд молчал. — Вернон! — не выдержала я.
— Салемы могут беременеть без мужчины, — не останавливаясь, выдавил он и свернул за угол так резко, что я чуть не пробежала прямо.
— Как это? — нагнала его снова.
— Сложно все. Не объяснить так сразу, — Рэд открыл очередные двери, пропуская меня вперед. И только когда мы остались одни в очередном мрачном коридоре, продолжил: — Это одна из тех тайн, знать которую обычным… людям опасно.
— Но я уже знаю!
До машины он со мной так и не соизволил заговорить. И я уже думала — не ответит вовсе. Дождь, казалось, только и ждал, пока мы усядемся, и ливанул так, что я съежилась на заднем сиденье, поглядывая хмуро на водопад на стекле. Автомобиль превратился в субмарину, расталкивая волны впереди себя, пытаясь разгрести дорогу.
— Салемы иногда рождают детей без
— Почему?
— Потому что они уникальны, — удостоил он меня прямого взгляда. — И я хочу понять, кому они понадобились.
— Много пропало?
— За десять лет — шестнадцать. Но это только тех, факт существования которых был доказан.
— А как ты узнал, что у Стивии был ребенок?
— Медосмотр.
— На осмотре видно, что ребенок был рожден… без отца?
— Нет, конечно. Я блефовал, — усмехнулся он. — Но основания были. В последнее время прятать факт существования такого ребенка стало необходимостью — салем, продавших детей, еще и запугивают.
Я отвернулась к окну и обняла себя руками. Звучало дико.
— Как так вышло, что вы знаете о нас больше нас самих? Врага надо знать в лицо?
— Не врага, Бэрри, — раздраженно отмахнулся он и углубился в планшет и звонки.
А я откинулась на спинку сиденья…
15
Когда мы вышли на парковке департамента инквизиции, я почувствовала себя чуть ли не дома. Рэд, избавив от натиска своего внимания, был отстранен и хмур. Или я была настолько эмоционально вымотана встречей с Стивией, что не замечала его. Я осталась у стола секретаря, когда он хлопнул дверью своего кабинета, не сказав ни слова.
— Проходи, — шепнула Дана, указывая глазами на мой, то есть его невесты.
Пришлось сцепить зубы… и тут же прислониться к стене, едва переступив порог. Дивана с кожей в углу уже не было. Вместо него — винтажный стеллаж с десятками растений в маленьких горшочках. Подобранные по цвету, они рисовали сиренево-зеленый градиент от одного угла к другому. Его невеста… больше не любит диваны из натуральной кожи?
На столе тоже стояла россыпь маленьких горшочков с цветами. А между ними — цифровые рамки без изображений. Между ними я и опустила планшет, застывая у стола. Внутри распирало, но не от информации — от эмоций. Инквизитор ломал что-то важное, но ненужное ему. Рэд прав — меня не ждет ничего хорошего, кроме борьбы с бездушной системой.
— Бэрри, кофе? — тихо замерла на пороге Дана.
— Можно, я сама сделаю? — встрепенулась я.
— Это моя работа, — мягко поставила меня на место.
Хотела бы я знать, что в этом всем — моя работа. Пока что казалось — бегать за Верноном.
Чтобы хоть как-то поднять самооценку, я села заниматься. Освежила в памяти процедуру допроса, лишний раз убедившись, что метод инквизитора вообще не натягивался ни на какой из допустимых вариантов.
Вернон не звал меня к себе до обеда. И сам не выходил. Я слышала, что к нему заходят служащие департамента, объявлялся и Доналдсон. Он даже зашел ко мне с визитом вежливости узнать, как устроилась.