Мой босс - палач
Шрифт:
— Угрожаете, мистер Рэд? — сузила красные глаза Бабочка.
— Угрожаю, — уперся руками в стол и вложил во взгляд все свое умение внушать страх и ужас, — что сейчас возьму несколько колышков, распну тебя на твоем новом столе в кабинете и не отпущу, пока не выспишься и не начнешь соображать рационально!
— Не позволю тебе подрывать мою уверенность, не старайся!
И откуда только столько уверенности взялось? От недосыпа?
— Пожевала крапивника? — Бабочка хлопнула глазами, и я воспользовался паузой: — Дана, кофе мне и Бабочке…
— Не буду я никакой кофе, — включила программу сопротивления ведьма.
— Не будешь кофе, не будет твоего красивого проникновенного пафосного монолога, который ты наверняка репетировала всю ночь! Села.
На свое счастье, Бэрри повиновалась, но только чтобы перейти в следующий виток наступления:
— Почитай заявление.
Дана простучала каблучками и поставила изящный поднос на центр стола. Я дождался, пока за ней закроется дверь, и снова перешел в наступление:
— Не хочу тебя увольнять с записью о некомпетентности в трудовой истории.
— Очень самонадеянно, — откинулась Бэрри на спинку кресла и скрестила руки на груди.
— Я о том же, — скопировал ее позу. — Там нет зацепок.
24
— Стивия на последней стадии деменции. Она сгорит при первом удобном случае, утащит за собой десяток невинных, а при ее стремлении — несколько десятков, а тебя посадят с последующим смертным приговором. Яркая карьера, Бабочка.
— В медицинском заключении нет никакой деменции! Она была расстроена и не доверяет больше никому, но я смогу ее переубедить и доказать, что Стивия сможет начать новую жизнь! В твоем отчете указано, что у нее есть мать!
Я медленно моргнул, силясь сдержаться и не съязвить. У салем связь с матерью очень сильная. А тем более у тех, кто родился без вмешательства отца. Но Стивия такой не была…
… в отличие от Бэрри.
— И что?
— Я могу добиться смягчения приговора и обойтись ссылкой домой, в Журславль, где она пройдет реабилитацию…
— У тебя ничего не выйдет.
— Дай мне шанс ее спасти!
Поразительное упорство! Хотелось перекинуть идиотку через колено и отшлепать по заднице, чтобы обеспечить усвоение моих слов путем улучшения кровообращения:
— Я дам тебе шанс включить мозги. Такие дела вести нужен многолетний опыт!
— У тебя он есть, но ты приговариваешь ее к смерти, потому что боишься за собственный зад!
— Именно потому что есть опыт, я приговариваю ее к смерти.
— Ты взял меня на практику — дай мне практику!
— Цветы пойди полей в своем кабинете!
— Ты хотел сказать, в кабинете твоей невесты? Пусть сама поливает!
— Отлично, — кивнул я. — Давай.
— Что давай? — моргнула она.
— Спасай Стивию.
— Правда? — прищурилась в поиске подвоха.
— Правда. Вали. Но когда проиграешь, — я поднялся, нависая над ней, — придешь ко мне на колени без белья.
— Думаешь, я только на одно гожусь, да? — презрительно скривила она
— А что с тобой, безмозглой, еще делать? Будешь нести ответственность.
— Несут ответственность в соответствии с законом!
— Мне тебя сразу посадить или спалить заживо, чтобы ты не угрожала чьей-то жизни?
— Дай мне шанс, — медленно поднялась она.
В красивых сиреневых глазах сгущалась ночная синева, мокрые растрепанные волосы облепили тонкую светлую шею, притягивая взгляд к трепещущей вене.
— А я и даю тебе шанс. Иди и работай.
Слишком жестко ее во все это окунул, она не выдерживает. Я не знал, что вынесу такой приговор по делу Грант, надеялся, что обойдется. Но не обошлось, и Бэрри решила, что это шанс… показать, что не зависит от меня, не спит со мной и имеет свое мнение. Взгляд сам цеплялся за маленькую фигурку ведьмы, двигавшуюся в направлении выхода из кабинета. Печать, казалось, прожгла кожу до костей, странно, как еще запаха паленого не слышно. Я взял всю боль на себя, чтобы дать ей передохнуть. Если бы она знала, что сжигает заживо меня своим сопротивлением, как бы разошлась!..
Тяжело опустившись в кресло, выровнял дыхание и прикрыл глаза. Чувствовал себя садомазохистом. Только внутри с каждой минутой этой едва выносимой жажды копилось что-то неясное. Что-то, у чего я бы сам не рискнул вставать на пути.
Рэд не соврал. У меня были доступы ко всему — данным, встречам и водителю. Я полдня собирала информацию, искала прецеденты, пытаясь состыковать прежние дела с моим текущим, и все больше крепла в уверенности — спасение для Стивии возможно. Наша прецедентная судебная система облегчила эту задачу в несколько раз! Но одновременно становилось ясным и то, что Рэд наверняка видел все те лазейки, которые нащупывала я. С его опытом не мог не видеть, и ничего не сделал.
На мой запрос на встречу с подсудимой он ответил немедленным разрешением, лишь усиливая гадкое ощущение собственной глупости. И я снова не выдержала.
— Ты еще здесь? — даже не глянул на меня.
— Ну, раз Дана спрашивала тебя, можно ли мне предстать пред твоим величием, то здесь. — Я прошла к уже знакомому креслу, но не села. — У меня вопрос. С чего ты решил, что у Стивии деменция? Как в твоем отделе закрывают глаза на такое нарушение? Ведь на кону жизнь! Или нет салемы — нет проблемы? Одна жизнь против нескольких возможных?
— А как ты думаешь, почему на мне такая ответственность? — перевел на меня спокойный усталый взгляд.
— Почему ты защищаешь одних салем и не глядя убиваешь других? — тихо спросила.
— А почему врач одних может спасти, а других нет?
— Нельзя утверждать, что она — психически больная без освидетельствования.
— Мне — можно.
Какую бы глупость я ни делала, он меня на нее толкал.
— Ты подписал мое заявление?
— Да. Ты — ее адвокат.
— Отлично. И я требую медицинского обследования.