Мой босс - злой Мороз!
Шрифт:
Довела меня до белого каления!
У меня на эту сучку даже в поношенных дедовских шмотках добротный стояк.
Отлично знаю, какое богатство скрывается под растянутой вязаной тканью, и дымлюсь, несмотря на лютую стужу.
Но несмотря на возбуждение, в этот раз я не совершу ту же ошибку.
Стерва играет со мной. До этого ей удавалось постоянно оставлять меня в дураках.
Что ж. Больше я ей такого удовольствия не доставлю.
Я тоже играть умею. И раз уж она изо всех сил изображает
Ударю её же оружием. Она расслабится. Поймет, что невинные глазки меня больше не вставляют, и вот тогда…
— Ау, Леночек?
– бросаю наколотые дрова в коробку.
– Мне ждать долго? Если не заметила, я пипец как замёрз!
Рыжуля моргает несколько раз, а потом неожиданно покорно кивает.
— Да, извините, Дмитрий Викторович, я… я сейчас всё сделаю!
Начинает суетиться по хижине, заглядывает в шкафы, иногда привстаёт на носочки, чтобы дотянуться до дальней полки.
Украдкой разглядываю бледные стройные ножки, что мелькают в полутьме. Долбанный свитер деда! Ну какого хрена он такой длинный? Всё самое интересное прикрывает!
Снова злюсь сам на себя и отворачиваюсь.
Тут реально дубак, меня только и греет, что мысли о скорой отжарке этой строптивой шлюшки.
Но… место для её наказания нужно подготовить.
Складываю дрова в камин, разжигаю огонь. Поленья хорошо просохли и быстро разгораются. Хижина наполняется приятным запахом горящего дерева, а расставленные Беловой свечи добавляют грёбаного романтизма.
Когда заканчиваю возиться с камином, моя подчинённая робко ставит передо мной тарелку со скромными запасами и жестяную кружку с бухлом.
Смотрю на неё снизу вверх и поудобнее усаживаюсь на пушистой шкуре неизвестного убиенного ещё при Горбачёве трофее дедовской охоты.
Лена неловко переминается с ноги на ногу, закусывает свои милые пухлые губёшки, что уже успели приобрести здоровый розовый оттенок и внезапно шепчет:
— Спасибо вам, Дмитрий Викторович.
— За что?
– иронично приподнимаю бровь и отхлёбываю вискарь. Адское пойло, но для согрева сойдёт.
– Неужели я сделал для тебя нечто заслуживающее благодарности?
Белова краснеет. Её щёки загораются смущением и становятся почти такими же красными, как и тогда, на морозе.
Внутри ворочается что-то неуловимо приятное. То ли выпивка действует быстрее на голодный желудок, то ли… нет, мне реально нравится видеть, как она смущается. Совсем по-детски выходит. Чисто. Будто бы без фальши.
— За то, что спасли меня от смерти, - смотрит мне прямо в глаза.
Жду, что добавит ещё что-то, или, может, начнёт раздеваться, чтобы подкрепить благодарность делом, но рыжуля играет как по нотам - ни хрена не делает, только пялится на меня своими лисьими глазами с примесью страха и благодарности.
—
Что тут у нас?
Солёные огурцы, вяленое мясо и галеты? Что ж, не густо, но я такой голодный, что съем что угодно. Тем более, что после еды меня будет ждать такой желанный и лакомый десерт. Надо бы поторопиться.
— А ты чего стоишь? Наливай себе и присоединяйся.
— Я… я не пью… я… - лепечет лабуду в своём стиле взволнованной школьницы.
— Это не обсуждается. Ты промёрзла. Заболеешь!
Встаю с места и делаю шаг к ней. Белова застывает на месте, обнимает себя руками.
Тянусь вперёд, будто бы к ней, и замечаю, как крошка чуть прикрывает глаза и задерживает дыхание. Думает, я к ней целоваться полезу? Забавно.
Вместо того, чтобы впиться в её сочные розовые бутоны, я дотягиваюсь до стоящей позади бутылки вискаря, усмехаюсь, глядя на лёгкую тень досады на её кукольном личике и плещу в свободную кружку.
— Вот, - протягиваю.
– Пей.
— Я не пью такое…
Ага, как же. Ну да ладно, подыграю.
— Пей тебе говорят! Прими как лекарство. Старших нужно слушаться, - упираю руки в бока, глядя на неё нетерпящим возражений взглядом.
– Думаешь, твоя бабушка обрадуется, если ты вся больная вернёшься? Ещё её и сестрицу свою заразишь…
Белова делает глубокий вдох, а потом резко опрокидывает кружку.
— Эй, полегче, - усмехаюсь, когда она закашливается.
– Ты так меня обгонишь.
— Фу! Какая гадость!
– морщит вздёрнутый носик, а я протягиваю ей тарелку с припасами.
— Закусывай.
Она берёт огурчик и тут же отправляет его в рот.
— Больше я пить это не буду!
– упрямо мотает головой.
— Ты также бабуле про лекарство от кашля говорила?
– снова смотрю сурово.
— Нет. Лекарство я пила…
— Так вот и это тоже надо. Просто задержи дыхание и проглоти…
Меня от этой беседы снова штырит. Представляю, как точно таким же тоном учу её сглатывать во время минета.
— Вот так… до последней капли, ага…
Чувствую, как член снова натягивает джинсы. Хорошо, что тут полумрак. Она не заметит мою палатку в штанах.
Так, ладно, поболтали и хватит. Пора переходить к следующей части моего плана.
Нахожу глазами старенькую магнитолу, которая работает от батареек.
Хоть бы не сдохли!
Нажимаю “плей”, и помещение заполняет заунывный голос Юры Шатунова.
— Ой… - Белова как-то странно хихикает.
– А это, кстати, хорошая песня… про розы… Помню мама её любила, пока…
— Можно тебя на танец пригласить?
– перебиваю её пьяненькую болтовню и протягиваю руку. Вот он. Момент истины. Поведётся?