Мой бывший враг
Шрифт:
Я иду за спинами гостей, ни на кого не глядя, но до выхода из банкетного зала не добираюсь. Случайно поворачиваю голову на небольшое оживление, возникшее сбоку и… Натыкаюсь взглядом на Каримова.
Мне вдруг делается страшно.
Не знаю почему.
Для окружающих его лицо может и не говорит ни о чем, его поза тоже, но я так жадно изучала собственного мужа каждый раз, когда у меня была такая возможность, что знаю точно… он балансирует на грани. И эта острая грань направлена мне прямо в сердце.
На
И следующая мысль — не менее идиотская.
Что это я, вообще-то, обиженная сторона. Это мне плохо!
А дальше приходит страх. Потому что я осознаю — что-то произошло. И хотя мне кажется, что хуже быть не может, внутренности скручивает заранее…
Может.
Он идет вроде бы неспешно, но люди расступаются. А я так и вовсе чувствую себя бабочкой, которую пришпилили к стене.
— Илья… — это все, что могу выдавить из себя, когда он прикасается ко мне — жестко, до боли обхватывает талию и ведет наружу.
В голове каша.
Может быть нормальная женщина и не позволила бы так с собой обращаться, поставила бы его на место или дала отпор, но я ненормальная. Я ничего не могу поделать с мощью увлекшей меня волны. Почти не помню, как мы выходим из здания, как попадаем домой. Один раз только слышу «Молчи», сказанное безразличным голосом, когда я пытаюсь обратиться к нему.
На смену головокружительному смятению приходит странное отупение. В голове — версия за версией, и все неадекватные. Но ни одна из них и близко не оказывается похожа на правду.
Я даже не сразу понимаю, о чем он говорит, когда заводит — почти зашвыривает — в квартиру. Какой проект? Какая подстава?
Какой обморок?
Но по мере того, как он сыпет подробностями и доказательствами до меня начинает доходить.
Что с его домашнего компьютера была отправлена информация по проекту загородного отеля — и это могла сделать только я.
Что его партнер по «Red Lips» совершенно чист, он проверил, и не раз, зато тот немало рассказал о том, что я не просто так уронила поднос перед Каримовым, да еще и придумала, как привлечь его внимание нелепым рассказом. И ведь все факты, даже видео из института, подтверждают правдивость его слов…
Мой голос едва слышен, когда я сиплю, не отрывая взгляда от его перекошенного бешенством лица. Мне и правда страшно, впервые так страшно…
— Илья… это все не правда. Господи, да я бы никогда… Ну вспомни, как у нас было.
А он только подсовывает мне телефон.
Я не знаю, откуда это, но догадываюсь, кто снял видео — благодаря ракурсу снизу.
Тот разговор с Антоном… Когда я «признаюсь» в собственной расчетливости. Само по себе… Само по себе оно может быть
— Я никому не говорила о твоем проекте. Черт, я даже не знаю пароля от твоего компьютера! И разговор Андрея с безопасником слышала на самом деле! А то, что на этом видео… просто таким образом я пыталась избавиться от его навязчивости!
— Всему есть объяснение, да, Майя?
— Да!
Не верит.
Он вообще мне не верит.
Не верит никому — и я лишь подтверждение того, как он прав, что не пускает никого в свою клетку недоверия к миру.
Я смотрю на него во все глаза, не понимая, как донести, что это чья-та игра, в которой меня так умело подставили, что я даже ни единого хода не могу понять, пока меня не пронзает мысль, что это…
Это ведь может быть и его игра.
— Почему же ты не выясняешь, кто меня надоумил? — получается неожиданно холодно и дерзко. — Почему не требуешь подробностей, сдать все пароли и явки? Может ты просто пытаешься избавиться от меня таким образом?
Он замирает лишь на секунду.
А потом следует взрыв.
Меня швыряют на стену и перехватывают горло, да так, что в глазах чуть ли не темнеет.
Мы и раньше использовали это… в наших играх, но сегодня я, похоже, рискую лишиться воздуха полностью.
— С-сука, — шипит мне в лицо. — Лживая с-сука… Если бы ты не забралась мне под кожу, не приблизилась так, что, уничтожив тебя, я могу и себя задеть, ты бы уже была с моими ребятами, которые выбили бы из тебя все, что нужно. Я найду всех, и твоя лживая правда мне больше не нужна.
Он отпускает так же резко, как и схватил, а я вдруг чувствую, что меня выключает.
Не физически, нет. Морально.
У меня не остается ни страха, ни удивления, как не приходит и понимание, что же на самом деле произошло. В глубине души умирает маленькая влюбленная Майя, а кожа покрывается мурашками. Я цепенею.
Я уже была свидетелем, как Каримов вышвыривает из своей жизни людей, которые провинились перед ним в чем-то, и хотя знаю, что не виновата, но также знаю, что ничего не смогу доказать. Он поспешил найти свидетельства моей вины и использовать их, а это может значить только одно — ему и не захотелось меня оправдывать.
Удобный повод избавиться от неудобной жены.
Распрямляюсь и уже безразлично произношу:
— Надеюсь ты подготовил бумаги для развода? Мне ведь их просто подписать их надо, не читая, как и брачный контракт и документы на активы, не так ли?
Дергается.
В его взгляде — удивление. А еще я там вижу отголоски той режущей боли, которая будет преследовать меня на протяжении нескольких лет.
Хотя нет… только кажется.
— Все так.
Он достает из портфеля целую стопку и почти швыряет их мне.