Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»
Шрифт:
В 1973 году 25 мая в Военно-политической академии имени В.И. Ленина состоялась моя защита кандидатской диссертации. Тема диссертации: «Авиация США в агрессивной войне во Вьетнаме». Защита прошла успешно. Тбилисские друзья – приятели Ш. Кванталиани порядка десяти человек прилетели, чтобы отметить это событие. Среди них был один сравнительно молодой парень небольшого роста лет тридцати Резо Парчхидзе. Поздравляя меня, он сказал, что у него в Тбилиси есть машина «Волга», которая будет в моем распоряжении во время моего отпуска. Отмечали защиту в ресторане гостиницы «Ленинградская» на площади трех вокзалов.
В Тбилиси Резо выполнил свое
С появлением у меня зеленой «Волги» ГАЗ-24 Гоги Схиладзе немедленно «повысил себя в должности», стал более важным. В машине его вид напоминал очень крупного чиновника. Кроме прежнего наряда – белой рубашки с коротким рукавом, галстука с несколько ослабленной затяжкой и сигарет «Мальборо» в нагрудном кармане, он надел черные очки. Будучи крупного телосложения и более ста восьмидесяти сантиметров роста, с благородным лицом и аккуратно зачесанными назад почти седыми волосами он напоминал действительно важного чиновника. Нана готовилась к родам. Я предложил, пока суть да дело, прокатиться на море в Сухуми искупаться, а заодно навестить в Хашури нашего родственника любимого Важу Члаидзе. Он с женой Дали и дочерьми Мананой и Хатуной находился там. Пока ехали Гоги, глядя на меня, сказал: «Энго (уменьшительное и укороченное по-грузински от Евгения), а ты в «Волге» лучше смотришься». То же самое сказал ему и я. Помню, после Каспи (вернее после перекрестка дорог на Каспи) Гоги, глядя на лес, сказал: «А сколько здесь грибов!» С тех пор каждый раз, проезжая это место, непременно вспоминаю Серапионовича и его фразу: «А сколько здесь грибов!» Да, он любил ходить по базару и выбирать грибы. Мы с ним ходили по Хашурскому базару.
В Хашури встретили нас радостно. Важа широко раскрыл глаза: «Твоя?» – спросил радостно. «Нет, не его, – ответил Гоги. – Чего встал? Открывай ворота. Не видишь, кто приехал, – показывал он на себя пальцем. – Приехал Георгий Серапионович Схиладзе! Понятно!» Ужинали и завтракали во дворе. Я хотел пригласить Важу поехать с нами. Но Гоги предложил просто его красть, не спрашивая согласия жены. Провожали всей семьей. Важа принес охотничье ружье и патроны на «всякий случай». Машину заправить решили в Хашури. Но оказалось, что ни я, ни Гоги «не знали», где находится бензоколонка. Важа объяснял нам «бестолковым» как ее найти. «Тебе что, трудно показать?» – спросил Гоги. «Ну, хорошо, покажу, вот только переоденусь». – «Какой переоденусь, жених что ли», – сказал Гоги, толкая его в машину на заднее сиденье. Поехали. Бензоколонку в Хашури нечего было искать – она стояла прямо на дороге. Подъезжая к ней, я нажал на газ и: «Эй, сволочи! Куда вы?» – воскликнул Важа, догадываясь, в чем дело. – «Молчи! Мы тебя украли. Сиди и молчи», – как приговор сказал Гоги, показывая на ружье, которое он держал между коленок. Увидев, что уже замелькали окраины города, он уселся поудобнее и сказал: «Ну и ладно! Украли, так украли. Будете за это отвечать! Я давно не был на море».
Важа внешне ничем не выделялся. Так, обычное грузинское лицо, среднего роста, крепкого телосложения. Вот жена его – Дали – это да! Та еще красавица, но плохо говорила по-русски.
Как человек, он представлял собой идеального мужчину. Важа был благороден, воспитан, честен и скромен. Мы с Гоги очень его любили и позволяли себе подшучивать над ним. Чаще всего
По дороге решили заехать в родную деревню Схиладзе, Илеми. «Яне против», – сказал я. «Я тоже не против», – с заднего сиденья сообщил Важа «А тебя никто не спрашивает», – не оборачиваясь, и глядя вперед, ответил Схиладзе. В деревне Схиладзе все уважали. Машину окружили и старики и дети. Он вылез из машины, снял черные очки и с глубоким вздохом посмотрел вокруг. Возможно, он вспомнил, как ребенком собирал здесь ежевику и бегал в Харагаули на железнодорожную станцию ее продавать. Вспоминать эту историю он не любил. Погуляв немного, сел в машину. Когда начали спускаться на главную дорогу, Важа начал «бредить» своими вопросами: давно ли тот уехал из Илеми, сколько домов в деревне и т. д. Гоги чинно отвечал и даже иногда оборачивался. Но когда Важа дошел до ежевики, Гоги насторожился. «За сколько продавал стакан?» – как выстрел прозвучал главный вопрос.
Наступила тишина. После небольшой паузы суровым голосом Гоги громко скомандовал: «Водитель, остановите машину!» Я остановил. «Товарищ Члаидзе, – продолжал Схиладзе, – выходи из машины! Много болтаешь. Тебя пора расстрелять!» – «Да кто ты такой?» – «Я начальник, он – водитель», – ответил Гоги. «А я кто?» – опять задал вопрос Важа. «Ты – никто!» Поездку долго вспоминали и хитро все трое улыбались.
В Сухуми остановились в центральной гостинице. Погода была отличная, все время проводили на пляже, а вечером катались на машине. На рестораны денег не было, их хватало только на бензин и на обеды в гостинице. Через полторы недели позвонил отец Наны и сообщил, что она родила сына. Через десять минут мы уже мчались в Тбилиси.
Среди родственников моей жены есть Кукури Лацабидзе. Высокий, красивый и очень скромный. Вырос как и я без отца. Это сходство безотцовского детства сближало нас. Мы как бы братья по несчастью.
Мать Кукури, Нина, одна воспитавшая сына, очень страдала, когда он, не найдя работы в Тбилиси, подался в Узбекистан. Открыл дело, вроде неплохо. Но потом что-то не пошло – то ли обманули местные, то ли надоело. Короче бросил все и приехал холостой. Так холостяком и продолжал жить в Тбилиси. «Когда? Когда, наконец, – всякий раз причитала старушка Нина, – он женится? Господи!».
И вот однажды мы с Кукури возвращались из Гори. Помню, что настроение было отличное. Я спросил: «Кукури, ты вообще-то думаешь жениться?» – «Думаю», – улыбаясь, ответил он. Оказывается, он уже подсмотрел «кое-кого». «Ну, а как зовут этого «кое-кого»? – спросил я. «О! – протянул Кукури, – это секрет». – «Ладно, – говорю, – можешь не называть ее имя, но скажи хоть первую букву». – «Ну да, – усмехнулся он, – скажу первую – сразу догадаешься». – «Тогда последнюю», – не унимался я. Он подумал, подумал и сказал, последняя буква «а». Проехали уже Мцхету, скоро Тбилиси. Наконец он все-таки сдался: «Яковлевич! Первая буква «М». Я подумал: «Ну, это уже кое-что».
«Она русская, – начал уточнять я, – или грузинка?» – «Гру-зин-ка», – ответил он. Так, думаю, Маша не подходит, это русское имя. Майя – не подходит тоже, потому что на конце буква «я». «Послушай, Кукури, а что ты скажешь, если я назову Марина?» – «Точно, Марина», – удивился Кукури. Мне показалось, что он был рад поделиться со мной своей тайной. За разговором незаметно въехали в Тбилиси. «Хочешь, – вдруг сказал Кукури, – я покажу ее дом?» Около дома я остановил машину и говорю: «Давай зайдем». – «Да ты что, – забеспокоился он, – во-первых, Яковлевич, уже поздно (было 10 часов вечера), а во-вторых, кто в гости идет без подарка, с пустыми руками? У нас так не полагается». Я ему говорю: «Свали все на меня. Москвич мол, и все дела». Пока он что-то бубнил, я уже был у дверей и звонил.