Мой дикий ухажер из ФСБ и другие истории (сборник)
Шрифт:
В конце мая ее ждут экзамены в медицинский университет. С европейским дипломом она планирует уехать работать куда-то еще в Европу.
Я часто теперь вспоминаю, как однажды ночью, незадолго до госэкзаменов, я поделилась с ней мыслью о том, что где-то уже существуют то время и то пространство, в которых все настоящее позади:
– Вот представь, что прошло, например, пять лет. Тоже ночь. Ты лежишь. Где ты лежишь?
– Понятия не имею. Но, надеюсь, где-то недалеко будет море. Я по нему скучаю. А ты, Бешлей?
– И я не знаю. Но надеюсь, что у меня
Матрас у меня хороший.
ФСБ и мой большой розовый член
Выкидывайте хотя бы одну ненужную вещь в день
Не так давно я была на мероприятии, где опытные журналисты, авторы целого ряда книг о спецслужбах, рассказывали, что нужно делать, если на тебя вышли из ФСБ. «Ни в коем случае, – говорили они, – не соглашайтесь на встречу в кафе. Не ходите к ним в управление на беседы. Не вступайте с ними в неформальные отношения. Не думайте, что вы сможете их перехитрить». По словам опытных коллег, сразу после того, как на вас вышли из ФСБ и предложили встретиться для беседы, нужно писать об этом во всех социальных сетях.
«Если вы нигде ничего не сообщили, оперативник, который вам позвонил, напишет рапорт, что контакт установлен и с вами можно работать. Когда-нибудь он выйдет на вас снова. Поэтому сразу дайте понять, что вы ебнутый, что с вами нельзя иметь дело. Тогда оперативник напишет рапорт: «Он ебнутый». И вас оставят в покое».
Эта лекция меня крайне обеспокоила. Дело в том, что в августе 2015 года меня вызвали в ФСБ для неформальной беседы. Я отказалась, но нигде об этом не написала.
Пришло время исправить эту оплошность.
Это было 10 августа 2015 года.
Днем.
Можно легко установить и более точное время, потому что «Катя, мне звонят из ФСБ» я написала в рабочем чате своей начальнице в 13:35.
Фамилия, имя и должность звонившего мне сотрудника ФСБ тоже у меня сохранились. Я записала их сразу, как он представился. В какой-то документ, который в тот момент был открыт на моем компьютере. Но что это был за документ, я не помню и найти его пока не могу.
Есть у меня и запись самой беседы. На прошлом моем телефоне стояла программа, которая автоматически писала входящие. Не в тот же день, а уже сильно позже я как-то вдруг подумала, что запись эта может быть важной, и отправила ее себе на почту. На днях я попыталась ее там найти и обнаружила, что регулярно пишу себе письма «Без темы», в которых, среди прочего, была действительно важная тренировка для упругих ягодиц. Телефона того у меня уже нет, поэтому прослушать оригинал невозможно.
В общем, я хочу сказать, что действовала в некотором роде ответственно, несмотря на испуг, который перехватил мне горло, когда из телефона раздался приятный голос молодого мужчины:
– Ольга Ильинична? Федеральная служба безопасности.
Звонок
Я с трудом выдавила из себя:
– По какому поводу?
– Это я вам при личной встрече скажу.
– А почему не сейчас?
– Это не телефонный разговор.
Тут искреннее недоумение во мне на мгновение пересилило прочие чувства.
– С вами-то почему не телефонный? Вас что, прослушивают?
– Кто прослушивает? – удивилась трубка.
– Не знаю. Просто я так обычно говорю, когда думаю, что вы меня прослушиваете.
Мы немного помолчали.
– Ольга Ильинична, в какой день и в какое время вам было бы удобно прийти?
– А я могу отказаться?
– Я бы вам не советовал.
– А что будет, если я не приду?
– Это не в ваших интересах.
– Вас что-то в моей работе интересует?
– Не могу сказать.
– Какой-то конкретный материал?
– Я вам не говорил, что мы вызываем вас по работе.
– То есть вас интересуют мои отношения с сорокасемилетним неработающим мужчиной?
В трубке запнулись.
– Нет.
– Ну а в остальное время я только журналистикой занимаюсь.
Мы снова немного помолчали. И тут вдруг в моей голове словно что-то включилось, и я сказала:
– Знаете, я, наверное, позвоню адвокату.
– Алле, ФСБ? Это Бешлей!
– Это не ФСБ, я же вам личный свой номер дал! – раздражилась трубка. – И зачем вы кричите?
– А. Ну, не знаю. Чтобы слышно было. В общем, мне все сказали, что если у вас нет официальной повестки, то я могу не ходить.
– Кто – все?
– Ну, юристы и журналисты знакомые. Говорят, могу отказаться. А если у вас повестка будет, то с адвокатом пойду.
– Слушайте, никакой повестки у меня для вас нет. Я приглашаю вас к нам на неформальную встречу, которая вам ничем не грозит. Чего вы боитесь? Мы же не МВД. Мы цивилизованные люди. Мы людей во время беседы током не бьем.
– Это вы пошутили сейчас?
– Нет, правда не бьем.
Мы немного помолчали.
– Ну, в общем, не приду я.
– А если в кафе встретимся?
– Нет, все равно не приду.
Мы снова помолчали.
В трубке что-то зашуршало, словно собеседник зашелестел страницами.
– Возможно, мы с вами неправильно начали наше знакомство, – сказал он вдруг очень мягко. – Вы же журналист. Неужели вам совсем не любопытно, о чем я хочу с вами поговорить?
– Ну… любопытно, конечно.
– Вы ведь понимаете, что ФСБ – единственный источник по-настоящему ценной информации?
– Ну…
– Ольга Ильинична, вот вы отказываетесь от беседы. А знаете, какое количество ваших коллег-журналистов от такой возможности не отказались? А знаете, какое количество ваших коллег-журналистов были бы счастливы получить такую возможность?