Мой дом – чужая крепость
Шрифт:
– Спятил? – разозлилась она, узнав знакомую фигуру. – Что ты подкрадываешься?
– Пугливая ты очень, – засмеялся он и легонько потянул ее назад в темень. – Давай сойдем с дороги.
– Зачем? – не поняла Ася. – Нет же никого.
– Отойдем, – он опять потянул ее в тьму. – Береженого бог бережет.
– В сугроб провалимся, – проворчала Ася.
– Здесь тропинка.
Она шагнула в темноту за деревья. В слабом, еле доходящем сюда свете фонаря полезла в сумку, достала деньги.
– Толя, ты меня не обманешь? –
– Да что ты заладила! – разозлился он. – Когда это я кого обманывал?
– А… как ты это сделаешь?
– Этого тебе знать не надо, – отрезал он, убирая деньги во внутренний карман куртки.
– А… когда?
Он не ответил. Двинулся к дороге, остановился, не доходя до фонаря, огляделся. Ася молча плелась за ним.
– Подожди, – он опять потянул ее за рукав на узкую тропинку.
Ася хотела спросить, какого черта снова лезть за деревья, но не успела, потому что что-то впилось в горло, и она, пытаясь оторвать от шеи то, что не давало ей дышать, отчетливо поняла, что Митя не собирался с ней разводиться. Он знал, что ее убьют.
Он велел сказать Коряге, что ее могут выследить, и Толик сделал самое простое – заставил ее замолчать. Теперь его никто не найдет. Митя все заранее просчитал, он умный.
Даша выпила чаю – обедать не хотелось совсем, подумала и полезла в горячую ванну. Ее опять знобило, то ли бессонная ночь давала о себе знать, то ли просто дома было холодно. Из-за шума воды звонок в дверь она еле расслышала, вылезла, став босыми ногами на кафельный пол, схватила халат и помчалась к двери. Она думала, что это Сева, но за дверью стояла сестра.
– Ты чего не позвонила? – пробурчала Даша. – А если бы меня не было?
– Да так, – Тоня повесила пуховик на вешалку, стянула ботинки. – Иди в ванную, простудишься. Ждешь кого-нибудь?
– Угу, – Даша опять залезла в ароматную пену и крикнула: – Севку. Я выхожу замуж.
– За него? – Тоня взяла на кухне стул, подвинула к двери в ванную.
– Да.
– Поздравляю. Когда познакомишь?
– Когда захочешь. Хоть сегодня.
– Я была у тети Веры.
– Да-а? И какого черта она нас из людей вычеркнула?
– Не знаю, – соврала Тоня. – Какая разница. Мало ли какая кошка между ней и бабулей пробежала, характеры что у той, что у другой те еще. Нас с тобой это не касается. Давай как-нибудь к ней съездим.
– Давай. А хата у нее какая?
– Даша! Кончай! Ты меня своим меркантилизмом с ума сведешь. Плохая у нее квартира, как у нас с тобой.
– Все равно денег стоит, – засмеялась Даша. – А родственников, кроме нас, у старушки нет. У деда действительно была любовница, Вера тебе не сказала?
– Не было у него никакой любовницы, – отрезала Тоня и ахнула, увидев лениво потягивающегося котенка. – Ой, какой красавец! Ты откуда взялся?
Котофей подошел, протянул острые коготки, просясь на руки. Тоня подхватила его под мягкий животик,
– Это не красавец, это красавица, – поправила Даша через дверь. – Девочка.
– Откуда она у тебя?
– Так… Подобрала. У нее еще имени нет.
– Даш, у тебя мобильный звонит, – прислушалась Тоня.
– Ой, – крикнула сестра. – Это Сева. Принеси телефон. Он в моей сумке.
Тоня метнулась на звуки незнакомой мелодии, сестра постоянно меняла варианты вызовов. В чужой сумке найти что-либо нелегко, но светящийся экранчик она увидела тут же, только не сразу протянула к нему руку, потому что на дне сумки лежало то, что никак не могло здесь находиться, – ключи от ее собственной квартиры с брелоком в виде янтарной капли.
Корсун ожидал, что от станции Колосова пойдет к автобусной остановке, но она свернула в сторону на совсем узенькую улицу.
– Не спеши, – придержал его Федор. – Увидит. Здесь мало кто ходит.
Вообще-то на местности Николай ориентировался прекрасно, но, идя за Федором по темным улицам, запутался и, как они очутились среди деревьев, не запомнил.
– Знаешь, – проинструктировал его добровольный помощник, – если что… Ты ко мне в гости идешь. Сюда ты приехал ко мне.
Ответить Корсун не успел. Откуда-то сбоку раздался сдавленный вскрик, они замерли на месте, и Николай с тоской подумал, что чего-то подобного ожидал.
Они рванули на затихший крик одновременно, но тучный Федор, как ни странно, оказался быстрее, добежал до конца тропинки и свернул на дорогу с редкими фонарями. Лежавшее на обочине тело они увидели одновременно, Корсун шагнул к темнеющей на белом снегу фигуре, потрогал шею, пульса у Колосовой не было.
– Мы его перехватим, – без объяснений сказал Федор и опять побежал впереди Корсуна, сворачивая на еле заметных тропинках.
Темную фигуру Николай заметил, когда уже не верил, что догнать убийцу удастся. Он не понял, откуда взялись силы, бегал он в последний раз на физкультуре будучи студентом, но расстояние между ним и мужиком сокращалось. Тот обернулся, замешкавшись на секунду, опять побежал, а потом заметался – впереди сверкала огнями полицейская машина.
– Помогите, мужики! – совсем рядом крикнул Федор. – Помогите, там баба мертвая.
Убийца развернулся, кинулся куда-то в глубь деревьев, где, как оказалось, тоже была тропинка. Тут Корсуна кто-то обогнал, и он скорее почувствовал, чем увидел, что это мент.
– Стоять! Полиция! – кричал кто-то сзади.
Деревья расступились внезапно, обнажив блестевшую от пристанционных фонарей железнодорожную колею. Человек перемахнул через высокий сугроб, не обращая внимания на шум приближающегося поезда, кинулся наперерез лобовому прожектору.
Ушел, с тоской заключил Корсун, дожидаясь, когда пройдет бесконечный товарный состав. Ушел, и непонятно, как объяснить ментам, откуда он точно знает, кто убийца.