Мой дом – СССР
Шрифт:
И тут же грянуло троекратное «ура» всех, кто был на плацу. Каждое слово замполита западало в наши души, оставляя большой след в наших молодых сердцах. Мы все гордились тем, что принадлежим Вооружённым Силам самой огромной, самой сильной, самой лучшей страны в мире, страны-героя, страны Славы, Почёта и Уважения. Мы – русские, с нами Бог.
– По результатам проверки внутри нашей части, – продолжил замполит, – первое место заняла вторая рота под командованием капитана Позднякова. Лучшими отделениями стали отделения младшего сержанта Быкова и младшего сержанта Волкова из той же роты.
При этих словах Сергей Быков, стоящий со мной рядом, дёрнул меня за рукав шинели:
– Генка, в отпуск поедем, – зашептал он многозначительно.
– Откуда знаешь? – не поверил я.
– Старшина Зимин сказал, он случайно услышал от комроты.
Я настолько разволновался,
Вот и наступила последняя для нашего призыва весна в Германии. Уже в марте месяце по-летнему тепло и начинают распускаться листья на деревьях и кустах, наполняя местную природу радостным возбуждением. Неизменно яркое солнце после зимней спячки торопится отдавать своё тепло, день за днём разогревая землю. Крики гусей и журавлей, возвращающихся с тёплых краёв, заполняют всё пространство, пробуждая весенний, бурный ажиотаж. Душа просится наружу, твердя постоянно: «Успеть и не опоздать, успеть и не опоздать», сама не зная, куда и зачем и что надо успеть. Вот такое ощущение нами овладевало в последние месяцы службы в армии, ощущение того, что вот-вот случится что-то грандиозное, придут большие изменения, и вот оно рядом, совсем рядом, что-то родное, близкое, уже дышит в затылок, в неизменном своём присутствии, радуя и волнуя нас. Каждый солдат из нашего призыва, конечно, догадывался, что это за чувство. Это можно было назвать одним словом: «дембель», демобилизация.
Осталось всего-то пару месяцев служить, а ещё многое надо было успеть сделать, на первый взгляд совсем мелочное и ненужное, но в то же время что-то подсказывало, что это нужно, необходимо, важно. Вот так же в голове засело: дембельский альбом. Думал, быстро соберу фотографии, наклею в альбом, вот тебе и дембельский альбом. В действительности оказалось, что это большая творческая работа, которая отнимала много времени и сил. К каждой фотографии нужно было подобрать соответствующие рисунки, стихи, напутственные речи сослуживцев, разные надписи и подписи друзей и многое, многое другое. Вот и сейчас, сидя в красном уголке, я битый час корпел над своим альбомом. Кипа фотографий, собранных за два года службы, лежала передо мной и ждала своей участи. Вот тут сестра моя, Лиза, провожает меня с отпуска обратно в Германию. Я в шинели и шапке-ушанке, с чемоданом в руке, держу под руку Лизу, а кругом в поле метель и вьюга. Кто служил в ГСВГ, тот знает, что получить краткосрочный отпуск почти нереально. Тем не менее какое-то мизерное количество отпусков, видимо для самых заслуженных, закладывалось в поощрительные списки командования, и я туда попал. Всего-то десять дней, которые отпущены солдату, и несколько дней, необходимых на дорогу туда и обратно, были почти несбыточной мечтой каждого, кто служил в армии. На другой фотографии я и старшина Зимин, с автоматами наперевес, сразу после марш-броска. Зимин четыре месяца назад демобилизовался и уехал домой, в Ленинград. Целый год он был старшиной роты, и мы так привыкли к нему, что солдаты до сих пор вспоминали его, немножко с жалостью приговаривая: «Да-а, вот был раньше Зимин…» Ну а сейчас в нашей роте другой старшина, очень неуживчивый, неотёсанный, грубый в разговорах, завистливый, далёкий от спорта уроженец Западной Украины Стасько. Конечно, он мне лично ничего плохого не сделал, просто я собрал те эпитеты, которыми отзывались про него сослуживцы. Видимо, зная, что допустил оплошность, поставив его старшиной, командир роты Поздняков собрал нас, командиров отделений, и прямо спросил о его соответствии этой должности. Почти все высказались против Стасько, но, видя, что командиру роты такая ситуация в роте не нравится, я всё же высказался за старшину:
– Товарищ капитан, есть пословица: коня на переправе не меняют. Служить осталось всего-то три месяца. Я понимаю, что он никому не нравится, и даже вам, но менять сейчас нельзя. Толк будет мизерный, а ненужные разговоры пойдут и дойдут наверно до командира части. Мы-то скоро демобилизуемся и разойдёмся по домам, а вам ещё служить да служить. А со Стасько мы поговорим сами, если надо,
– На том и порешили, – сказал свою любимую фразу капитан Поздняков. – Все свободны. Сержант Волков, задержитесь.
И когда все ушли, продолжил:
– Сержант Волков, спасибо за правильное понимание ситуации и за поддержку, я действительно не знал, что с ним надо делать, уставных явных нарушений нет, а объяснить командованию части, за что снят с должности, – проблема. А вы знаете, сержант, я же хотел вас поставить старшиной, но не сделал, и знаете почему?
– Нет, не знаю, товарищ капитан.
– Потому что вы слишком добрый, а роте нужен более строгий старшина.
Конечно, в своих выводах капитан, может быть, и прав, но в итоге получили проникновение зла в коллектив и, как следствие, нервозность в роте.
А вот ещё фотография, где мы всей ротой на обеде, сидим за накрытыми столами в солдатской столовой. В начале стола, как всегда, сидит командир отделения, а рядом располагаются деды и «черпак», а далее – всё отделение. «Черпак» – это тот, кто прослужил год, и только он имеет право за столом орудовать черпаком и разливать суп в миски.
К приходу в столовую дневальный по роте заранее накрывает столы. На обед, как правило, ставится большая кастрюля с супом, кастрюля поменьше – со вторым: это могут быть разнообразные каши, макароны, лапша, картошка жареная, варёная или картофельное пюре, большая тарелка с жареной рыбой, а ещё чайник с компотом, хлеб. Конечно, на каждую еду есть свои гурманы, но я, даже после многих лет, до сих пор вспоминаю супы в нашей солдатской столовой: знаменитое острое, перчёное харчо, красный свекольный борщ, кислые щи из зелёных листьев капусты или простой молочный суп. Настолько были вкусны приготовленные с душой поваром супы, что даже офицеры части очень часто заглядывали в солдатскую столовую, в шутку приговаривая, что наши повара больше любят солдат, чем офицеров. Ну а рыбу жарить так, как наши повара-умельцы, я так и не научился. Они их поджаривали таким образом, что под зубами мягко хрустели даже кости, легко перемалываясь. Ну а компот? Я такой душистый густой компот так нигде больше и не попробовал в своей жизни. Может быть, кто-то, читая эти строки, подумает, что я приукрашиваю. Нет, нисколько. Я думаю, весь секрет был в том, что сам командир части, полковник Бушков, очень часто самолично проверял качество еды, не говоря уже о том, что в обязанности дежурного офицера по части входило тестирование еды и проверка качества, что делалось ежедневно перед приёмом пищи солдатами. Видимо, русскую поговорку «Как солдата покормишь, так он и служит» многие понимали правильно.
А на этой фотографии, снятой в самом начале службы, я стою в саду с полным ведром груш и яблок, и моё улыбающееся лицо говорит, что я попал в райские кущи. Мои мысли быстро перенеслись на года-полтора назад. Я ещё не начал служить в роте, как попал в гарнизонный караул, где пришлось охранять гарнизонный госпиталь. Дело в том, что охраной важных объектов занимаются специальные войсковые части или роты, но иногда, как бы в помощь, ставили и нас, чтобы дать передохнуть ребятам. И вот, когда мы в первый раз приехали в гарнизонный госпиталь и увидели, что госпиталь находится прямо на территории огромного, бесконечного в прямом смысле слова фруктового сада, нашему удивлению не было границ. Груши и яблоки уже созрели и падали на землю, устилая в неимоверном количестве всю площадь сада. И никто их не собирал, так и оставались они лежать, постепенно превращаясь в саму землю. Первой моей мыслью было как можно больше фруктов собрать, хотя бы для своего отделения, что я и сделал после окончания смены. Расстелил шинель, собрал туда яблоки и груши, завязал туго концы, и получился у меня довольно объёмистый «мешок», который я забросил на подъехавший за нами военный грузовик. И уже в казарме, пока не было никого из роты, аккуратно разложил под подушки всем бойцам нашего отделения все принесённые из далёкого сада вкусности. Было очень приятно смотреть потом на реакцию ребят наших, когда сюрприз уже открылся. Все были очень довольны неожиданным подарком, особенно командир отделения сержант Корнюшин, который то и дело повторял: «Ну, рядовой Волков, не ожидал, сразу видно, что из деревни».
Так, просматривая свои армейские фотки, я понял, как будет выглядеть мой дембельский альбом, который, видимо, будет храниться у меня до скончания века. А сделаю я свой альбом как историю молодого человека, под названием «От призыва до дембеля». А в мыслях уже легли на первую страницу альбома прекрасные слова стихотворения, написанного моим другом и сослуживцем, командиром четвёртого отделения Сергеем Быковым:
Конец ознакомительного фрагмента.