Мой дядя Бенжамен
Шрифт:
XVII. Поездка в Корволь
Слуга прошел доложить дяде, что его за дверью ждет какая-то старуха и просит выслушать ее.
— Попроси ее войти и дай ей что-нибудь — освежиться.
— Хорошо, — ответил слуга, — но вряд ли она захочет пить, она сама не своя и все время плачет.
— Плачет! — воскликнул дядя. — Что же ты мне сразу этого не сказал?
И он поспешно вышел.
Старуха, пришедшая к дяде, действительно обливалась слезами, вытирая их старым красным фуляровым платком.
— Что с вами, голубушка? — спросил любезным тоном, которым удостаивал далеко не всякого, Бенжамен.
— Я пришла звать вас в Самбэр к моему больному сыну, — ответила старуха.
— Самбэр,
— Если вы не придете сегодня, то завтра там будет нужен уже священник с отходной, да может быть, и сейчас уже поздно. У моего сына антонов огонь.
— Да, это как для вашего сына, так и для меня одинаково неприятно, не обратиться ли вам лучше к моему собрату, доктору Арну?
— Я уже обращалась к нему, но он, зная нашу бедность, отказался.
— Как, вам нечем заплатить врачу? Тогда это дело другое, это уже касается меня непосредственно. Разрешите мне только на минутку задержать вас, я допью оставленный на столе стакан с вином и следую за вами. Кстати, так как нам нужна будет хина, то вот возьмите эту мелкую монету и зайдите к аптекарю Перье, купите у него несколько унций хины. Скажите ему, что мне некогда было написать рецепт.
Через час он карабкался бок-о-бок со старухой по крутым и диким склонам гор, берущим свое начало в предместьи Бетлем и заканчивающимся широким плоскогорьем, на вершине которого приютилась деревушка Самбэр.
В это же самое время приглашенные господина Менкси уселись в телегу, запряженную четверкой. Обитатели предместья Беврон высыпали на пороги своих домов с свечами в руках, чтобы поглазеть на их проезд. Действительно, это было зрелище пожалуй более любопытное, чем само лунное затмение. Артус пел «Чуть только рассветает…», Гильеран — «Мальбрук в поход собрался», а поэт Милло, которого привязали к дощатой стенке повозки, так как он все время терял равновесие, ревел свой рождественский гимн. На этот раз Менкси превзошел самого себя. Он угостил своих гостей таким великолепным ужином, что о нем долго говорили потом в Корволе. К несчастью, выпивка была столь обильна, что уже за вторым блюдом гости не в состоянии были пить за чье-либо здоровье. Как раз в самый разгар попойки вошел Бенжамен. Он был полумертв от усталости и в убийственном настроении духа, так как больной скончался на его руках. Сам же Бенжамен дважды упал по дороге. Но для него не существовало ни такого огорчения, ни такой неприятности, которые устояли бы перед зрелищем белоснежной скатерти, уставленной целой батареей бутылок. Он, как будто ничего не произошло, уселся за стол.
— Твои друзья, — сказал господин Менкси, — бездарности. Я ожидал от стряпчего, судебных приставов и школьных учителей большей крепости. Теперь для меня не будет никакого удовольствия угостить их шампанским. Смотри, Машкур не узнает тебя, а Гильеран, вместо бокала, протягивает Артусу свою табакерку.
— Что поделаешь, господин Менкси, — ответил Бенжамен, — не все могут похвалиться такой выносливостью, как вы.
— Да, — ответил Менкси, польщенный комплиментом, — но куда мы денем всех этих мокрых куриц? У меня для них не хватит постелей, а в том состоянии, в каком они находятся сейчас, они не доберутся до дому.
— Вот нашли о чем беспокоиться! — сказал дядя. — Прикажите постелить соломы в риге, и по мере того, как они будут засыпать, их будут относить и класть на это ложе, а во избежание насморка их можно накрыть теми циновками, которыми вы прикрываете редиску от заморозков.
— Ей-богу, ты прав, — ответил господин Менкси.
Он приказал позвать двух музыкантов и сержанта, и предложенный дядей план был приведен в исполнение. Первым уснул Милло. Сержант
Все обошлось бы благополучно и без малейшего приключения, если бы лошади, подгоняемые хлыстом, не опрокинули телеги в одну из многочисленных канав, бороздивших дорогу. Все, смешавшись в кучу, упали в грязь. Поэт Милло, которому всегда не везло, оказался лежащим под Артусом. Дядя, к счастью для своего камзола, задержался в Корволе. Господин Менкси пригласил в этот день к себе на обед всех знатных лиц города, в том числе и двух дворян. Одним из этих блестящих гостей был красный мушкетер господин де Пон-Кассе, другой, тоже мушкетер, был его приятель, приглашенный им на несколько недель погостить в его развалившемся замке. Господин де Пон-Кассе, о котором читателю уже кое-что известно, был не прочь заткнуть деньгами девицы Менкси брешь в своем состоянии, и хотя не раз говорил про нее, что она насекомое, родившееся в моче, он все же ухаживал за ней. Девицу Менкси пленили его изысканные манеры. С выцветшими перьями и в мишурном придворном наряде он казался ей более красивым и блестящим, чем мой простодушный дядя, одетый в простой красный камзол. Однако господин Менкси, который был не только умным, но и рассудительным человеком, отнюдь не придерживался того же мнения. Будь господин де Пон-Кассе даже полковником, и то господин Менкси не отдал бы за него свою дочь.
Он нарочно уговорил Бенжамена пообедать, чтобы Арабелла могла сравнить обоих и сделать, наконец, выбор между двумя поклонниками. Он был уверен в том, что предпочтение окажется на стороне Бенжамена, а, кроме того, рассчитывал, что Бенжамен собьет спесь и затмит дешевый блеск дворян.
В ожидании обеда Бенжамен пошел прогуляться по деревне. Отойдя на небольшое расстояние от дома господина Менкси, он заметил посреди мостовой двух офицеров, которые не посторонились даже для дилижанса, к величайшему изумлению крестьян. Дядя продолжал свой путь, не обращая внимания на подобный пустяк, однако, проходя мимо обоих, он очень ясно услыхал, как один из них шепнул другому:
— Вот этот шут собирается жениться на барышне Менкси.
На одно мгновение дядя почувствовал желание спросить, что такого шутовского нашли они в его внешности, но решил, что неприлично устраивать зрелище для жителей Корволя, хотя обычно он очень мало считался с подобными соображениями. Притворившись, что ничего не слышит, он вошел в дом к своему другу нотариусу.
— Я, — сказал он, — только что повстречал на улице двух расфранченных омаров. Они, видимо, хотели оскорбить меня. Не можешь ли ты сказать, к какому семейству ракообразных принадлежат эти два дурака?
— Черт возьми! — вскричал испуганный нотариус, — вы не должны шутить с ними. Один из них — самый опасный дуэлист нашего времени, некий де Пон-Кассе. Никто из дравшихся с ним на поединке не возвращался обратно целым и невредимым.
— Посмотрим, — ответил дядя.
На городской колокольне пробило два часа. Взяв под руку своего друга нотариуса, Бенжамен направился с ним обедать к господину Менкси. Все общество было уже в сборе и находилось в гостиной. Ждали только дядю и нотариуса, чтобы сесть за стол.