Мой холодный Эрих. Книга вторая
Шрифт:
– Эрих Рудольфович, ну пожалуйста, в виде исключения, давайте его тоже возьмем, – просит за меня Антоха.
– Правила для всех одинаковые. Левиц не прошел собеседование, он остается, – холодно отвечает Эрих.
Вечером сумрачно за всеми наблюдаю, как парни собирают рюкзаки. Утешаю себя тем, что у меня даже кроссовок нет, Эрих мне их не вернул, специально, наверное. На следующий день после завтрака все идут вниз на КПП, а я в свою комнату, ложусь на кровать. Читаю книгу или просто бездельничаю.
На обед иду в столовку, нас ещё несколько человек из разных классов, кто остался, кого-то
Просыпаюсь от того, что кто-то теребит мое плечо. Удивленно оборачиваюсь, потираю глаза, вижу Эриха. На секунду мне кажется, что не уехал ещё никто, что всё это мне приснилось, что и парни все здесь. Но потом осознаю, что все уехали, просто Эрих тоже остался почему-то.
– Идем, тебе звонок, – говорит Эрих.
Молча соскакиваю, сую ноги в кроссовки и иду за ним в специальное помещение для переговоров. Там стоит старый телефонный аппарат ещё советских времен, по нему и разговариваем. Беру трубку, это звонит Ксюха, моя девушка. Эрих садится за стол и подносит к уху трубку другого телефона. Наши телефонные разговоры должны прослушиваться, такие порядки, но обычно это делает кто-то из охраны или дежурный воспитатель. Вздыхаю, отворачиваюсь от Эриха.
Ксюха интересуется, как у меня дела, что нового. Рассказываю ей немного о своей жизни, хвастаюсь успехами в учебе. Хвалит меня. Хочу сказать, что я как-то звонил ей, но она не взяла трубку. Только открываю рот и спохватываюсь: звонил же с телефона Эриха, когда украл его у него. В итоге ничего не говорю, не хочу, чтобы он знал. Просто спрашиваю, как у неё дела, она отвечает, что хорошо, затем делает слишком большую паузу. Меня это напрягает, начинаю допытываться у неё, что случилось, и она вдруг признается, что у неё появился другой парень, что у них всё серьезно и что нам следует расстаться.
Стою, как громом пораженный. Конечно, я сам виноват, переспал с другой, да ещё снасильничал. Ксюхины родители сразу советовали ей порвать со мной, но наша любовь была сильнее. Но вот она не видела меня два года, никакой связи, редкие звонки и всё с её стороны угасло. Да и зачем ей дожидаться какого-то зека, когда тут под рукой другой нарисовался, незапятнанный. Я и сам не паинька, тут то с Мариной Витальевной крутил, то с Эрихом, но всё же я сильнее всех любил только одну Ксюху.
Она что-то говорит мне в утешенье, но слезы срываются и текут по моим щекам, вытираю их рукавом худи. Наконец, взрываюсь, бросаю трубку, чуть не расколотив её об угол стола и выбегаю из переговорной.
– Левиц! – слышу окрик Эриха, но не останавливаюсь, бегу по лестнице на спальный этаж в свою комнату, падаю животом на кровать и реву в подушку.
Эрих заходит минут через десять.
– Левиц, с тобой всё хорошо? – спрашивает он.
Молчу. Вытираю большим пальцем слезы. Эрих садится на мою постель.
– Ну, такое бывает, цыпленок, –
Молчу. Всхлипываю. Пытаюсь удержать в себе слезы, но они всё равно предательски выкатываются. Эрих переворачивает меня, поднимает и обнимает. Утыкаюсь в ворот его рубашки, вдыхаю его сладковатый аромат туалетной воды. Он гладит меня по волосам, качает словно ребенка, целует в макушку.
– Ну, успокойся, цыпленочек, так, значит, нужно, – нежно говорит он, вытирая мои слезы. – Жизнь – это такая сложная штука. Сейчас тебе больно, но потом, может быть, ты поймешь, что это, возможно, было и к лучшему.
Всхлипываю, обнимаю его, прижимаюсь к его груди, чувствую себя уютно в его теплых руках. Он ещё долго гладит меня, слегка покачивая.
– Тебе лучше, цыпленочек? – спрашивает он, убирая с моего лица влажные волосы и целует меня в лоб.
Киваю. Эрих нагибается и целует меня в губы, отвечаю ему, касаюсь его языка своим. Он хватает низ моего худи и стаскивает его вместе с футболкой, целует мою шею, плечи. Я начинаю расстегивать его рубашку, он снимает её сам и бросает на стул поверх моего худи. Кладет меня бережно на подушку и покрывает мою грудь и живот жаркими поцелуями, стягивает мои спортивки вместе с трусиками, раздвигает мои ноги и садится между ними. Я вздрагиваю. Он целый месяц не прикасался ко мне и теперь он снова там. И я хочу его. В нетерпении уже чувствую, как увлажняется моя попка.
Эрих наклоняется, проводит кончиком языка по моему шраму на ноге, поднимается выше, идет дальше, едва касаясь мешочка и оказывается на моем малыше. От одного его единственного касания я уже весь изгибаюсь, а мой малыш молниеносно принимает боевую стойку. Эрих обводит вокруг головки, смотрит на меня хитрым взглядом и вот он уже ведет свой шаловливый язычок к моему основанию, возвращается и целует меня в купол. Захватывает губами всего моего малыша и начинает сосать. Берет сразу глубоко, зажимает внутри своей гортани, поигрывает моими мешочками своим язычком.
– Эрих, – вскрикиваю я, и провожу рукой по его шелковистым волосам.
Он поднимает на меня глаза, усмехается и продолжает дальше страстно ласкать меня, сосать, причмокивать. Его пальчики кружатся около моей дырочки, дразнят. С моих губ срывается стон, моя непослушная попка опять ведет себя как ей вздумается. Я сползаю вниз и насаживаюсь на его пальцы, извиваюсь, чтобы они вошли в меня как можно глубже. Эрих не убирает руку, он проникает дальше пальчиками и массирует мой «орешек» одновременно сжимая моего малыша в своей гортани.
– Эрих!
Я вскрикиваю и выгибаюсь дугой от наслаждения. От переполняемых чувств меня всего потрясывает, я крепко сжимаю уголки подушки и начинаю громко стонать и охать, втирая пятки в плед, то приподнимаюсь с его пальцев, то вновь насаживаюсь до предела. Мой мозг словно взрывается, тело окончательно перестает подчиняться, я опять становлюсь неотъемлемой частью Эриха, мгновенно реагируя на любое движение его языка.
И вдруг кончаю ему прямо в рот.
Это происходит для меня неожиданно. Я просто выпускаю в него огромную упругую струю, не успевая предупредить Эриха. Вздрагиваю и испуганно на него смотрю, боюсь, что он может разозлиться.