Мой, и только мой
Шрифт:
— Я разберусь с этим сукиным сыном. Уже не в первый раз Дельгадо действует по собственной инициативе.
— Ты хочешь сказать, что все это — его идея?
— Именно так.
У Джейн перехватило горло.
— Не надо, Кэл. Не ври мне. Его глаза гневно сверкнули.
— Ты знаешь, я бы на такое не пошел!
— Значит, ты не просил его провести расследование? Не просил найти мое самое уязвимое место, чтобы ударить побольнее?
Он потер подбородок, вопрос Джейн явно вышиб его из колеи.
— Это было
— Я очень умна и все пойму. Объясни.
Кэл прошелся к дверям, и ее сердце упало: она заметила, что ему не хочется встречаться с ней взглядом.
— Должно быть, ты помнишь, с чего у нас все началось. Я никому не позволял взять верх над собой и хотел наказать тебя. — Он сунул большой палец под резинку шорт и тут же вытащил. — Я говорил Брайану, что хочу поквитаться с тобой, и поручил провести расследование, чтобы знать, где нанести ответный удар.
— И что показало расследование?
— Секретов у тебя не нашлось. — Наконец-то он взглянул на нее. — Ты умна и целенаправленна. И, кроме работы, у тебя ничего нет.
— Для этого не требовалось нанимать детективов.
— Тогда я этого не знал.
— Вот ты и решил отнять у меня мою работу, — подвела она итог.
— Нет! — Он схватился за ручку двери. — По прошествии нескольких недель я поостыл и отказался от своих планов.
— Я тебе не верю. Ни один адвокат не будет заниматься такими делами, не имея на то разрешения.
— Разрешение он имел. Не на такое, но… — Кэл отодвинул дверь, прошел в дом. — Я просто не сказал ему, что больше ничего делать не надо, вот и все.
— Почему не сказал? — Она последовала за ним.
— Как-то не сложилось. — Он остановился у камина. — Навалились другие дела. Возникли проблемы с одним финансовым документом. И потребовалось немало времени и усилий, чтобы утрясти их. Потом он уехал в отпуск, а я дважды не отвечал на его звонки.
— Почему?
— Не хотелось говорить о контрактах.
— Я — не контракт.
— Нет. Просто я думал, что происходящее между нами его абсолютно не касается! — В голосе прорвалось раздражение. — Я и представить себе не мог, что он предпримет какие-то действия, не согласовав их со мной.
— Вроде бы ты предоставил ему карт-бланш.
— Да, но… — Он развел руками. — Джейн, извини меня. Я действительно не думал, что он проявит самостоятельность.
Ей полегчало. Все-таки в последний месяц он не строил козней за ее спиной. Но полностью боль не ушла.
— Ничего бы этого не произошло, если б ты снял трубку и приказал ему отозвать своих псов. Почему ты этого не сделал, Кэл? Ты боялся, что этим унизишь свое мужское достоинство?
— Я полагал, что это не важно, вот и все. Вроде бы отношения у нас наладились, так что о мести я и думать забыл.
— Плохо, что ты не сообщил об этом своему адвокату.
— Слушай,
— Это мои дела, Кэл, не твои.
— Дай мне пару часов. Я все улажу.
— А что потом? — ровным голосом спросила она.
— Потом тебе больше не придется об этом волноваться.
— Я о другом. После того как ты все уладишь, что будет с нами?
— Ничего. Все останется по-прежнему. — Он направился к кабинету. — Я сейчас позвоню кому следует, разгружу твои вещи, и мы сможем пообедать. Не могу поверить, что ты действительно собиралась уехать.
Следом за ним она прошла к кабинету, но замерла на пороге. Потерла руки, да только холод, который она почувствовала, шел изнутри, а не снаружи.
— Я не думаю, что мы сможем жить как прежде.
— Наверняка сможем. Клянусь Богом, я уволю Дельгадо.
— Не вини его в том, что начал ты. Кэл развернулся к ней, тело напряглось.
— Не смей так говорить! Если кто все и начал, так это ты, и, пожалуйста, не забывай об этом!
— Как я могу забыть, если при первой же возможности ты мне об этом напоминаешь?
Он гневно смотрел на нее, она — на него. Потом она отвернулась. Какой прок от перекладывания вины друг на друга?
Она вновь сунула руки в карманы платья, напомнила себе, что худшие ее подозрения оказались беспочвенными. Он ничего не замышлял против нее, когда они занимались любовью. Но легче ей не становилось. Случившееся — лишь результат тех противоречий, которые так и остались неразрешенными, которые она игнорировала, притворяясь, будто они не существуют.
Всего несколькими днями раньше она пребывала в полной уверенности, что он ее любит. И строила воздушные замки. Ирония судьбы. Она, привыкшая оперировать точными научными методами, так поспешно отказалась от логического мышления. Она вытащила руки из карманов, сложила их на груди.
— Мне надо знать, куда мы идем, Кэл. И какие ты испытываешь ко мне чувства.
— О чем ты?
По голосу, однако, чувствовалось, что он прекрасно все понимает.
— Как ты ко мне относишься.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь.
— Откровенно говоря, нет.
— Значит, тебе следовало обращать больше внимания на проявление моих чувств.
Он не собирался упрощать ей задачу, но она твердо решила довести дело до конца. Время грез закончилось. Она хотела четко определить позиции сторон.
— Ты говорил, что я тебе нравлюсь. Ничего больше.
— Разумеется, ты мне нравишься. Тебе это хорошо известно.
Она встретилась с ним взглядом и заставила себя произнести слова, которым очень не хотелось слетать с языка: