Мой инферно

Соул Таня

Поддаться… Что на моём месте сделал бы тот, кто поддался? Вздохнув, я сделал несколько решительных шагов на кухню и обнял Алису со спины, заставляя её испуганно вскрикнуть и взмахнуть испачканной лопаточкой, которой она перемешивала болтунью. Увидев моё лицо, склонившееся к её плечу, она спросила дрожащим голосом:

— Чт-то ты делаешь?

— Поддаюсь, — ответил честно. — Разве не этого ты добивалась?

Но она и сама не знала, чего добивалась, ввязываясь в наш спор. Как и любой человек, она лишь отчаянно хваталась за соломинку в надежде спасти свою

жизнь.

— Не видишь, я готовлю, — она попыталась убрать мои руки с талии. — Ты мешаешь.

Я взглянул на сковородку.

— Собираешься сама всё это съесть?

— Тут на двоих, — ответила она, выбивая почву у меня из-под ног. На двоих… Тоже поддалась?

— Тогда я подожду, — отпустил её и, опершись на столешницу, стал наблюдать, как человеческая девушка впервые готовила завтрак в моём доме. Зрелище было непривычное. И будоражащее. Одно её присутствие на этой кухне в этой пижаме наполняло дом омерзительным уютом. Пришлось в очередной раз побороть порыв прекратить всё это к чёртовой матери.

Я удержался. Не выхватил и не швырнул в стену лопаточку, которой она скребла по сковороде. Не спустил в унитаз недожаренную болтунью. Не схватил девчонку за плечи и не отправил обратно в однокомнатную халупу на окраине города. Я ввязался в это сам и теперь сам же хотел отменить пари. Если бы это только было возможно! Но и тогда девчонка не согласилась бы. Я это видел в её движениях, во взгляде, в том завтраке, который она готовила. Алиса Леденёва оказалась не такой уж и слабачкой. Она не худшая представительница человечества.

— Что будешь пить? — спросил я, понимая, что не могу смотреть на эту уютную идиллию ни минутой больше.

Алиса выключила огонь под сковородой и ответила:

— Кофе. С молоком… — добавила, даже не глядя на меня. Ринулась за тарелками с такой уверенностью, будто это её квартира.

— А ты быстро освоилась.

Она улыбнулась.

— Места много, но вещей мало. Чего тут осваиваться?

И действительно, чего тут осваиваться? Это не её, а меня передёргивало каждый раз, когда знакомый предмет ложился на неправильное место. Когда для завтрака брали не те тарелки. Когда в кофе добавляли молоко. Это в моём доме творилось невесть что. И увы, по моей же инициативе.

— Ты сегодня не спал? — она посмотрела на меня с любопытством, усаживаясь на то место за столом, где обычно завтракал я.

Обойдя стол, сел напротив.

— Сегодня — нет.

— А так и не скажешь. Разве только настроение у тебя не очень.

— Не очень, — согласился я. — Но не из-за сна.

Она потупила взгляд. Комнату наполнил хаотичный гул её мыслей. Они врывались в моё сознание, даже не спрашивая, хочу ли я их слышать. Девчонке было стыдно. Она стыдилась, что попыталась спасти свою жизнь и обмануть меня. Я собирался забрать её душу, а она волновалась, что пошла на обман, дабы её уберечь?

— Я злюсь не из-за этого. Ты попыталась схитрить, но в твоём положении такое нормально.

— Ты сказал, что не любишь мухлёж.

— Не люблю. Но ещё больше я не люблю тех, кто сдаётся без боя. Лучше

хоть нечестный, но всё-таки бой.

Услышав это, девчонка, наконец, подняла на меня взгляд. Голубой и чистый. Словно глубокое озеро, манящий своей неизведанностью.

«Да что там изведывать, Дэй?» — одёрнул себя. — «Все её мысли у тебя на ладони». — Но нет, дело было не в них. А в том, как и где они зарождались. Такие странно смелые и незамутнённые. Удивительно, как невинны бывают люди в начале своего пути. Мне так редко приходилось всматриваться в них, пока они не прогнили. Наверно, поэтому, вглядываясь в чистое озеро её глаз, мне хотелось нырнуть. — «Поддаться», — повторил я наущение Лары. — «Это совсем несложно». — И вновь меня накрыл привычный азарт. Я ещё ни разу не поддавался ни одному человеку. И не принимал покорно свою судьбу. — «Поддаться — это даже интересно».

— Прокатимся после завтрака? — предложил я, беря со стола пакет молока и плеская себе в чашку. Чёрный кофе я пил каждый день. Но сегодня вдруг захотелось чего-то нового.

— Давай, — согласилась Алиса. Слишком быстро. Наверно, домашний арест ей пришёлся совсем не по вкусу. — Куда поедем?

— На работу. Ты же теперь официально трудоустроена.

— Я думала, что это поддельная трудовая, — удивилась она. — Я что и правда буду работать? — в её голосе мне послышалось разочарование, которому раньше там не нашлось бы места.

— А разве не об этом ты мечтала? — усмехнулся я. — Идеальная жизнь самостоятельной и взрослой девушки.

— Ты обещал мне три лучших месяца. А вместо этого устроил на обычную пятидневку?

Моя ухмылка стала шире.

— Стал бы я тратить твоё драгоценное время на нечто столь скучное? У тебя будет свободный график. И очень крутой начальник.

Она взглянула на меня со скепсисом. Потом сощурилась, начиная догадываться. Но подтверждать или опровергать её догадку я не торопился.

— А зарплата?

— Люди такую не получают, — ответил я уклончиво.

Алиса испуганно вжалась в спинку стула.

— Только не говори, что будешь расплачиваться со мной чьими-то жизнями?

— Вот ещё, — отмахнулся я. — Человеческие жизни на дороге, знаешь ли, не валяются, чтобы тебе ими зарплату платить. Я вон и одну-то никак не соберу, — посмотрел на неё многозначительно.

— И не соберёшь! — взъярилась она и вылетела из-за стола, оставив половину завтрака на тарелке.

— Оденься поприличнее, — крикнул ей вслед.

— Оденусь, — пообещала она и в её голосе сквозила угроза. Похоже, не стоило над ней так подшучивать.

Девчонка, к моему ужасу, вышла из спальни на каблуках и в одном из платьев, выбранных Ларой. Белое, летящее и вроде бы приличное. Но что-то меня в нём настораживало. Моё дурное предчувствие подтвердилось, когда мы вышли на улицу. Ветер подхватил подол её платья, аккуратно очерчивая фигуру. Лёгкая ткань трепетала и распахивалась на бедре. И здесь разрез.

— Напомни мне как следует отблагодарить Лару за твой прекрасный гардероб, — попросил я, подводя свою подопечную к машине.