Мой криминальный босс – 2
Шрифт:
– Спасибо, – говорю, поднимая сумку.
Паша забирает ее из моих рук. Его запах окутывает меня. Мы стоим слишком близко. Я невольно делаю шаг назад. Не стоит забывать: у меня есть жених, у него есть невеста.
– Но не надо? – шутливо улыбается он.
– Нет, Островский. Ты ее отец – можешь покупать все, что тебе захочется, – пожимаю плечами.
Понимаю, что ревновать и решать, как вести себя Паше по отношению к дочери, не имеет смысла. Пусть делает что хочет.
– И тебе? – прищуривается
Я замираю. По телу пробегают мурашки от потемневшего вмиг взгляда Островского.
Внизу живота тяжелеет. Я вновь реагирую на бывшего.
Паша подходит ближе. Нервно сглатываю комок, застрявший в горле.
– Я сама могу купить себе все, что мне надо.
– Или твой жених? – цедит Паша.
То и дело его взгляд возвращается к кольцу.
– А это имеет значение? – отвечаю в том же тоне.
Понимаю, что внутри все бурлит. Будто там медленно разливается жаркая лава. Я не могу остановиться первой в споре с Островским.
– Нет, – Паша взвешивает сумку на руке. – Все собрала?
– Да, поехали, – хрипло отвечаю я.
Но только вместо того, чтобы пропустить меня к дверям, Паша подается вперед.
Его губы оказываются совсем близко с моими. Горячее дыхание опаляет меня.
Нахожу в себе силы остаться невозмутимой. Просто стою и смотрю на него. Ровно, бесстрастно.
– Не надо. Не порти все, – говорю тихим тоном.
Паша отстраняется и как-то странно смотрит на меня. Я обхожу его и направляюсь к двери.
Ну нет. Мне сюрпризов не надо. Пусть он играет в эти игры с невестой. А я у него дома точно буду закрываться на ключ.
Обратная дорога кажется в два раза короче.
В этот раз Паша не молчит. Зачем-то рассказывает, что Марина приходит по выходным, когда он берет Лельку. Эта женщина убирает, стирает, готовит, чтобы дочь ела домашнюю кухню, а не суррогат в коробочках. Заодно она может и няню заменить, если ему нужно куда-то отлучиться.
Я немного нервничаю. Ощущение, что Паша рассказывает это лишь бы не молчать. А мне совсем не до светской беседы.
Лелька и раньше оставалась с чужими людьми. С моей подругой, с воспитателем в продленке, с приходящей няней. Но во всех случаях она была здорова. А сейчас ей плохо, она больна. Случись что, как чужой человек узнает, чем ей помочь?
Эта Марина элементарно не догадалась сварить ей бульон! И Паша тоже молодец. Чем бы он кормил ребенка, если бы я не приехала? Страшно подумать об этом!
Ладно, я с ним позже поговорю. Все-таки Лелька ни разу не жаловалась на эту Марину. Может не все так плохо, как я уже напридумывала себе.
Паша что-то еще говорит. Иногда посматривает на меня, но я больше молчу или отделываюсь общими фразами. Смотрю в окно на пробегающий мимо город и думаю,
Эти духи… Почему он даже спустя столько лет пользуется ими? Неужели так сильно нравятся?
Хочу спросить, но вовремя останавливаю себя. Не надо ворошить прошлое. Хватит того, что его запах навевает воспоминания.
Я вдруг вспоминаю подобный эпизод восьмилетней давности. Зима, густые сумерки, шоссе. И мы с Пашей в машине вдвоем, летим по трассе мимо сияющих витрин и огней. Для полного сходства только не хватает, чтобы из магнитолы звучала “Технология”.
Точнее, она уже звучит. В моей голове:
“Полчаса на то, чтобы быть вдвоём
Чтобы позабыть, что такое дом
И ночной асфальт скоростных дорог
Променять на прибрежный песок…”
Забывшись, не сразу понимаю, что тихонько напеваю под нос. А Паша смотрит на меня, и от его взгляда меня бросает то в жар, то в холод.
Резко замолкаю и отворачиваюсь.
– Тебе до сих пор нравится эта песня? – хрипло спрашивает он.
“Тебе до сих пор нравится этот парфюм?” – рвется с языка, но я прикусываю губу и молчу.
– А помнишь, когда мы ее услышали первый раз? – продолжает Паша. – По радио, когда ехали в Степновку, знакомиться с твоими родителями. Мы еще всю дорогу спорили, где лучше жить, в городе или в селе. И под конец сошлись на решении, что хорошо жить в городе, но иметь дачу. Небольшой домик, где-нибудь в тихом месте, возле речки…
От этих слов начинает сердце колоть.
Небольшой домик, чтоб ездить туда с детьми.
Вот зачем он вспомнил об этом? Чтобы мне стало больнее?
– Танюш…
– Не надо, – мой голос сипит, будто я внезапно простыла. Но я просто пытаюсь скрыть подступившие слезы. – Все это в прошлом.
Мы приезжаем, когда за окном уже совсем темно. Свет сам собой вспыхивает при каждом нашем шаге. По памяти иду к комнате, где должна спать Лелька.
Дочка все еще в кровати. Лежит с закрытыми глазами, то ли спит, то ли слушает мультфильм, который включен на телевизоре.
– Мамочка, ты вернулась, – голосок звучит очень слабо.
Я быстро сажусь рядом с ней. Касаюсь лба.
Щеки горят, опять температура поднялась.
Смотрю на Пашу, который зашел следом за мной.
– Мне нужен градусник, – говорю ему.
Он кивает на тумбочку рядом с кроватью. Она завалена лекарствами. Градусник тоже там. Дорогой, бесконтактный. Подношу его ко лбу дочери. Так и думала, уже тридцать девять!
– Надо сбивать, – вздыхаю. – Звони врачу еще раз. Что-то все эти лекарства не помогают.
– Вряд ли они могут помочь за один день, – ворчит Паша, но послушно достает телефон и выходит.