Мой Куратор
Шрифт:
— Не понимаю я тебя, Астахова. Вот если бы я замутила, например, с нашим куратором, то обязательно всем рассказала.
— А я, если бы молодой Кристиан Бэйл стал моим парнем, — хохотнула Наташка.
— Простите, девочки, но не сегодня.
— Бяка ты, Астахова, вот и всё, — подытожила Лена.
Распрощавшись с девочками, я пошагала в сторону спорткомплекса. После четвертой пары студентов вокруг почти нет, поэтому местность университета выглядела как-то по-особенному зловещей.
— Куда шагает маленькая танцовщица? — рядом со мной внезапно возник
Я обрадовалась его появлению, словно маленький ребенок, который увидел Деда Мороза. Мне жутко захотелось поцеловать Макса, но я сдержалась.
— Иду к физруку, чтобы решить проблему с предметом.
— Отличная новость. Молодец, Астахова, хороший пример подаешь. Смотри, что у меня для тебя есть, — Макс вынул из своего портфеля маленькую мягкую игрушку в виде белой пушистой кошечки. — Можно на ключи подцепить, — Максим продемонстрировал маленькое колечко, вшитое на спинке игрушки.
— Какая прелесть, — я взяла подарок и улыбнулась. — Спасибо большое! Это чудесно! — я тут же достала ключи и подцепила на них брелок.
— Я рад, что тебе понравилось, — Макс спрятал руки в карманах брюк. — Ты тогда идти, а я потом подъеду и заберу тебя, договорились?
— Да, — улыбаясь во все тридцать два зуба, ответила я.
Глава 7
В спорткомплексе ровно, как и в университетском дворе студентов уже не было, только несколько техничек натирали до блеска полы. Я кратко поздоровалась и быстро пошагала на второй этаж, где располагались небольшие кабинеты преподавателей физкультуры. Надеюсь, я быстро справлюсь и смогу спокойно провести время с Максом.
Немного потоптавшись в нерешительности у дверей, я всё-таки набираюсь смелости, стучу и захожу в кабинет. Геннадий Павлович сидел за столом и заполнял какие-то бумаги. Обычно, в кабинете всегда сидит несколько преподавателей, но сейчас мой физрук был один.
— Здравствуйте, можно? — робко спросила я.
— Можно, — Геннадий Павлович глянул на меня и улыбнулся. Мне не понравился ни его цепкий взгляд, ни его несколько хищная улыбка. Астахова, ты превращаешься в параноика!
— Я по поводу физкультуры. Четвертый курс…
— Помню-помню, — перебил меня физрук, складывая бумаги в одну стопку. — Напомни, как там тебя зовут?
— София Астахова, — ответила я, крепко сжимая ручки своей сумки. Сердце отчего-то тревожно забилось в груди и мое подсознание это расценило как определённо плохой знак. Но с другой стороны, я не блещу яркой внешностью и не думаю, что даже старый развратник-физрук предпримет попытку пристать ко мне.
— Хорошо. Присаживайся, — Геннадий Павлович указал жестом на старый деревянный стул, что стоял напротив письменного стола.
Я села и вся напряглась, внимательно наблюдая за каждым движением преподавателя. Нужно отвлечься, он ничего плохого мне не сделает. Не сделает, ведь так?
— Так как нам решить проблему с вашим предметом? — серьёзным тоном спросила я.
— Есть у меня один вариант, — Геннадий Павлович поднялся со своего места и направился
Внутреннее напряжение настигло некого пика, из-за которого казалось, что грудная клетка вот-вот разорвется, я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Где-то на краю сознания затрепыхалось раненной птицей ужасающее понимание того, что на самом деле задумал преподаватель. Глаза физрука опасно блеснули, а на тонких обескровленных и пересечённых мелкими морщинками губах появился похабная улыбочка.
Я резко подскочила на ноги и, прижав сумку к груди, шагнула назад, отчего ухмылка Геннадия Павловича стала только шире.
— Почему ты такая дерганная? — как бы издеваясь, спросил преподаватель, подойдя ко мне вплотную. Я отчётливо ощутила его дыхание и запах одеколона, смешанного с потом. Меня едва не вывернуло. — Вроде взрослая уже, — физрук склонил голову набок и хотел коснуться моих волос, но я не позволила, сделав еще один шаг назад.
— По-моему, вы меня с кем-то путаете, — мой голос дрогнул, я откашлялась. Сердце стучало где-то в горле, ладони неожиданно вспотели, и голова от напряжения стала вдруг тяжелой.
— Ой, все вы так говорите, а затем легко разводите ноги за пятерку. Давай обойдемся без этих невинных глазок, ладно? Сколько тебе надо? Девяносто? Девяносто пять? Сто? Я поставлю сколько нужно, если отсосешь, как положено.
В висках больно застучала кровь от услышанного. Одно дело догадываться об извращениях Геннадия Павловича и совсем другое, когда он говорит об этом тебе прямо в лицо. Мои щеки вспыхнули от возмущения, злости и некоторой паники. Слов от переизбытка различных эмоций ну просто не находилось. Неужели есть такие девушки, которые согласны за вшивую пятерку переспать с кем угодно? Это в голове просто не укладывалось!
— Ну чего ты мнешься? Хорошая девка, видная, сиськи отличные, губы сочные. Опускайся и уважь дяденьку, я не обижу, — Геннадий Павлович подошел еще ближе и опустил одну руку мне на плечо, призывая, опуститься.
— Да пошли вы! — вскрикнула я, будто обезумевшая и стряхнула с себя пятерню этого ублюдка, которого теперь даже язык не повернётся назвать физруком.
Он не ожидал от меня такого резкого отказа, видимо всерьез решив, что я поступлю, так же как и большинство других девчонок. Мерзкая ухмылка сползла с лица Геннадия Павловича, а глаза полыхнули раздражением.
— В таком случае, Астахова, не ведать тебе зачета. Будешь ходить на пересдачи до посинения и диплом свой не увидишь.
— Вы… Вы не имеет права! — вскрикнула я.
— Имею, — он вернулся за стол.
— Я жалобу на вас напишу, и вас уволят.
— Не уволят, милочка. Доказательств нет, и никто не поверит какой-то там студентке, которая клевещет на залуженного преподавателя. Пошла вон из моего кабинета. Увидимся летом на пересдаче, может, тогда ты уже будешь посговорчивей.
Я буквально вылетела в коридор. Слезы обожгли глаза. Ноги сами понесли меня на первый этаж, а затем на улицу. Я старалась не расплакаться, но чувство униженности было уж слишком сильным.