Мой личный доктор
Шрифт:
На работу еду на автобусе. В салоне полно народа, но мне удаётся сесть у окна и подумать о жизни, в особенности о том, что собираюсь сказать своему доктору. Ещё раз все взвесить.
В школу я прихожу впритык, немного неудобно перед новым директором, так как привыкла появляться на работе заранее. Но собачница и Майкин папаша выбили меня из колеи, я опоздала на нужный транспорт и поехала на следующем.
По пути к своему кабинету встречаю Шурика. Вот только оркестровика мне сейчас и не хватало. Он суёт мне какую-то бумагу и с жадностью рассматривает, как будто не может
— Здравствуйте, Ульяна Сергеевна, вот, держите.
— Это что? — Верчу в руках лист А4, где что-то расписано по пунктам.
Читаю вслух:
— Зачастую Ульяна Сергеевна демонстрирует нехватку времени на совещаниях из-за избытка материала. Раскрывая тему собрания, Ульяна Сергеевна не успевает выдать весь материал. В итоге совещание проходит в чрезмерно быстром темпе, и коллеги плохо усваивают тему, не могут проникнуться, и проблемы школы не решаются. Ко всему прочему недостаточная подготовка к собраниям. Стоя перед коллегами, Ульяна Сергеевна волнуется, часто теряет логику изложения материала, забывает рассказать преподавателям о важных деталях, не может привести примеры и не в стоянии дать учителям интересные тезисные задачи...
Психанув, мну писульку. И, швырнув Шурику в лицо, прошу дать пройти.
За последние двенадцать часов в моей жизни было слишком много стрессов и фантастических предложений, чтобы я терпела подобную дичь.
— Это перечень ваших ошибок, Ульяна Сергеевна.
Вставляю ключ в замочную скважину. Даже разговаривать с ним не хочу. Не могу больше. Напишу заявление на имя директора школы, в котором изложу все известные обстоятельства, являющиеся основанием для отстранения двух учителей — Шурика и Майки — от проведения занятий в классах. Дождусь рассмотрения. Я уверена, Султанов будет на моей стороне.
— Эта бумага, Ульяна Сергеевна... — Лезет он в мой кабинет без спроса. — Пока у секретаря директора, но, как только я дам отмашку, она тут же окажется на столе у Марата Руслановича. Он человек в коллективе новый и внимательно отнесётся к подобным сигналам. На моей стороне ещё двое молодых педагогов, которым вы успели перейти дорогу.
Пытаюсь закрыть дверь, но он ставит ногу в проём. Начинаю давить. Вот и где все, когда они нужны? Почему в критической ситуации рядом никогда нет коллег? Интересно, о ком он говорит? Премию кому-то не дала? Или путевку в санаторий для всей семьи по первому свистку?
— Но вы можете остановить бюрократическую машину!
— Каким образом?
Смотрим друг другу в глаза. Он мне противен своей навязчивостью, я во многом сама виновата, но сейчас это переходит все границы.
— Вы бросаете своего отвратительного доктора, по слухам вы теперь вместе, и начинаете встречаться со мной.
От шока я даже выталкивать его ногу перестаю. Обомлев, охаю. Дальше меня разбирает такой смех, что я тупо ржу на всю школу.
— Николай Иванович, вы каждый день на велосипеде в школу ездите?
Он весь аж раскраснелся. Видимо, это предложение ему далось нелегко. Он смотрит на меня как на богиню, влюбленными и голодными глазами. И я очень уважаю его за решительность, но это такой бред, что я просто не могу
— А падали давно? Травм головы не было?
Он теряет драгоценные минуты, и я, захлопнув дверь, закрываю её на ключ. Ударяю себя ладонью по лбу. Кошмар какой-то. Ведь раньше такого не было. Это магнитные бури или ретроградный Меркурий?
Звонит внутренний телефон. Тут же бросаюсь к столу и нажимаю нужную кнопку. Меня вызывает к себе директор.
Глава 45
Немного взбодрившись звонком директора, оглядываюсь по сторонам в поисках всего необходимого. Я планировала внести кое-какие предложения и собрала всю информацию в один документ. Распечатала его. Но со вчерашнего вечера всё пошло наперекосяк: переживания, страхи, волнения, стрессы. Никак не могу собрать себя в кучу.
— Да куда же он делся? — спрашиваю саму себя, перерывая бумаги на столе.
Лихорадочно перекладываю папки и канцелярские товары. Отец Майки, теперь Шурик, вся моя жизнь превратилась в цирк шапито. Это какая-то палата номер шесть. Не меньше. Одна зелёнкой поливает, другой делает непристойные предложения, пытаясь добиться чёрт знает чего своими угрозами.
Насколько я знаю, термина домогательство в наших законах нет, но есть шантаж. По сути, Шурикова угроза рассказать подрывающие мою репутацию факты и сведения — это и есть шантаж. Поэтому мне нужна эта его бумажка, она подойдёт для разбирательства, тем более он самолично передал её секретарю, но, если мои ошибки имеют место и то, что он говорит, смогут подтвердить коллеги, я сяду в лужу и проиграю суд, опозорившись на долгие годы.
У мамы на работе был такой случай: девушка обвинила директора в домогательствах, в итоге он и его адвокаты нашли недочеты в её работе и всё перевернули так, будто она пыталась это скрыть, раздув скандал, что директор якобы пристаёт к ней.
— Ульяна Сергеевна, — слышу голос Шурика за дверью, он настырно стучит в неё.
Боже мой! Закатываю глаза и на секунду перестаю искать, думать, шевелиться. Смотрю в сторону выхода из кабинета. Оркестровик никуда не ушёл. Он так и стоит возле двери. Кажется, Шурик настроен крайне решительно.
Надо дать отпор. Я совершенно не обязана терпеть что-то, что доставляет мне хотя бы малейший дискомфорт, но вначале всплывет история с Майкой, потом мои перечисленные им ошибки. И если мы будем судиться, то всё это будет активно мусолиться в руководстве, а связанные с кучей скандалов работники никому не нужны. Это конец всему тому, чего я так долго добивалась. Позорный финиш моей карьеры.
Меня выгонят в шею, предварительно перекрестившись. Надо как-то его успокоить.
— Николай Иванович, вы слышали звонок на урок? Вам давно пора быть на занятиях.
— Я уже пошёл на отчаянный шаг ради вас, — шепчет Шурик через закрытую дверь, — не всё ли равно, из-за чего меня выгонят.
Так, ладно, пойду к директору без заготовленных бумажек. Зачем-то же он вызывал меня? Видимо, и у него есть что обсудить. Аж руки трясутся от переизбытка эмоций. Поправляю блузку, тяну юбку вниз.