Мой личный врач
Шрифт:
Закончив массаж и получив шоколадку в качестве гонорара, я отправилась на свое рабочее место.
Когда я вошла в комнату Веры Дмитриевны, там пребывала домоправительница, обсуждавшая с хозяйкой какие-то проблемы, касающиеся дня рождения Алисы. Выглядела Агнесса Николаевна неважно. Пол-лица закрывали темные очки, щеки были чрезмерно бледны и несколько одутловаты, движения замедленны, пальцы, когда ей приходилось что-то записывать в своем блокноте, дрожали. Диагноз был простой: тяжелый абстинентный синдром.
Клятва Гиппократа
– Рекомендую. Великолепное средство. Проглотите две таблетки, не разжевывая, запейте водой, и через час будете как огурчик.
– Спасибо, – с чувством поблагодарила меня домоправительница, – а то я вчера после нашего с вами разговора очень расстроилась, вспомнила Машу и несколько увлеклась антидепрессантами.
– Надеюсь, вы их не смешивали?
– Если бы!
Наш негромкий разговор вызвал интерес у Веры Дмитриевны.
– И о чем вы там, девушки, шепчетесь?
– О последствиях употребления антидепрессантов, – сказала Агнесса.
– В наше время, – заявила, мило улыбаясь, старушка, – был простой рецепт: лечить подобное подобным, как советовал Воланд.
Агнесса Николаевна тяжело вздохнула и поспешила убраться из комнаты.
Вера Дмитриевна проводила ее изучающим взглядом и обратилась ко мне:
– Насколько я знаю Агнешу, для нее подобное состояние не характерно. Вы не в курсе, что ее подвигло на такие мучения?
– Нет, не в курсе, – ответила я честным голосом: мне не хотелось говорить моей подопечной о причине «недомогания» домоправительницы, чтобы она не разнервничалась, вспомнив о посетившем ее привидении.
Дабы отвлечь ее от этой темы, я предложила немного походить по комнате. Она захныкала, но я была неумолима: поставила перед кроватью ходунки и, поддерживая Веру Дмитриевну за талию, заставила ее встать на ноги.
Когда мы завершали свой медленный променад, возвращаясь от балкона к кровати, в комнату вошел хозяин дома. Увидев мою пациентку на ногах, он похвалил ее:
– Мама, ну, ты молодчина!
– Это не я, это Персик.
– Какой еще Персик?!
И Вера Дмитриевна принялась рассказывать ему о «персикотерапии» и о том, как она благотворно действует на ее самочувствие. Дело закончилось тем, что мне пришлось тащить полусонного кота из моей комнаты и предъявлять господину Шадрину. Тот его одобрил и даже почесал за ушком, на что культурный Персик вежливо мурлыкнул, но, смекнув, что угощения не предвидится, потерял к происходящему интерес и принялся сосредоточенно умывать мордочку.
Уходя, Антон Зиновьевич поцеловал мать и сказал ей:
– Я вечером вылетаю в Мюнхен, но про твою просьбу помню и выполню ее, когда вернусь.
– А когда вернешься?
– В пятницу утром.
– Очень
Господин Шадрин хмыкнул и, несколько театрально изобразив покорность судьбе, обратился ко мне:
– Лиза, это всё вы виноваты.
– Я?!
– Мама считает вас классным фотографом и отдает меня вам на растерзание. А я отказаться не могу, потому что она шантажирует меня тем, что мой отказ плохо скажется на ее здоровье.
Довольная Вера Дмитриевна энергично погрозила ему пальцем:
– Нечего жаловаться, Антоша. Потом еще сам мне спасибо скажешь.
Что ей ответил сын, я не расслышала, потому что именно в этот момент пазл, над которым я ломала голову уже вторые сутки, сложился, и я поняла, каким образом лоскуток розовой шали оказался на колючках опунции.
Я настолько была ошарашена своим открытием, что не заметила, как за господином Шадриным закрылась дверь, и тупо глядела на Веру Дмитриевну, которая что-то мне говорила.
– …видите, он у меня послушный, – достиг моего сознания конец фразы. Потом она замолчала и как-то странно посмотрела на меня. – Лиза, вы меня слышите? Что с вами?
Я тряхнула головой, сделала глубокий вдох и сказала первое, что пришло в голову:
– Я просто пыталась представить себе, в каком интерьере Антон Зиновьевич будет выглядеть наиболее органично.
– По-моему, органичнее всего он выглядит в своем рабочем кабинете за компьютером.
– А может, он в гольф играет или занимается верховой ездой? По телевизору говорят, что у олигархов это сейчас модно.
– Ну, так это у тех олигархов, которым состояние дуриком досталось. А потом, какой Антоша олигарх? Он заработал первоначальный капитал на продаже компьютеров, а потом на своих плечах огромный заводище из полной, простите за выражение, задницы вытащил. Сделал его современным и конкурентоспособным, а сейчас всеми силами пытается вывести его в лидеры. Работает по четырнадцать часов в сутки. У него даже для семьи времени не остается. Какой уж тут гольф, – фыркнула Вера Дмитриевна.
– Понятно, гольф отменяется, будем снимать в кабинете, – а сейчас давайте помассируем ваши ножки…
После завершения процедуры я вышла на балкон перекурить, а заодно поразмыслить на любимую русской интеллигенцией тему «Что делать?». Честно говоря, меня никогда не привлекали лавры сыщика, и совершенно не хотелось ставить в неловкое положение малознакомых людей, которые жили до меня своей жизнью и будут ею жить дальше. Конечно, приятно удивить окружающих своими дедуктивными способностями. Но, как говорилось в одном старом армянском анекдоте: «Аршак, а нам это надо?» Я отдавала себе отчет в том, что если обнародую свою версию появления привидения в розовой шали, то вылечу из этого дома с архитектурными излишествами, как пробка из бутылки. Но я очень не любила, когда меня пытались водить за нос.