Мой лучший учитель
Шрифт:
Я вяло кивнула, не в силах оторвать взгляда от его чувственных губ. Вот бы действительно оказаться шариковой ручкой и коснуться их хоть на мгновение.
– Я хочу удивить тебя в ответ, – признался он, склонившись к моему уху. – Как ты на это смотришь?
Его дыхание согрело мою кожу, а взгляд опалил своей глубиной и едва сдерживаемой страстью.
– Даже не знаю… – произнесла я не своим от возбуждения голосом. – А что именно вы подразумеваете под «удивить»?
Глава 2
– А что бы ты хотела?
Не
– Я бы просто хотела оказаться дома, – проговорила, облизнув внезапно пересохшие губы. – Много задали и вообще…
Валентин лишь усмехнулся в свойственной ему нагловатой манере.
– Мне кажется, ты хочешь совсем другого, девочка, – уверенно заявил он. И его ладонь поднялась выше, заставляя меня вжаться в кожаное сиденье. Ладонь замерла около ремня, а указательный палец приподнял пряжку, точно проверяя ее на прочность.
– Не понимаю, о чем идет речь, – выдала я, охнув и покраснев.
Машина неслась по городу на огромной скорости, выдавая буйный нрав водителя. Преподаватели, да еще и по литературе разных эпох не должны гонять по городу. Тем более не должны подвозить студенток до дома и трогать их за интимные места. И пусть джинсы, как и ветровка, все еще оставались на мне, я чувствовала себя голой под проницательным взглядом нереально голубых глаз Валентина. Он раздевал меня взглядом. Черт возьми, это возможно!
– Прекрасно понимаешь, – сообщили мне. Вторая ладонь вернулась на руль, и я вдруг почувствовала себя обнищавшей. Поймала себя на жуткой мысли, что действительно хочу большего. Впервые в жизни невероятно сильно. – Твой потрясающий рассказ тому подтверждение.
Я снова поерзала на сиденье. Бросила взгляд на Валентина и поняла, что отпираться бессмысленно. Он точно знал, кто написал этот идиотский рассказ про шариковую ручку. Больше того, у нескромного текста должны быть последствия. Но только какие?
Не отдавая отчета своим действиям, расстегнула верх куртки и стащила с шеи шарф, положив на сиденье. Подарок от мамы на день рождения как будто душил, взывая к совести. Требовал немедленно выйти из машины и больше никогда не позволять нахальному преподу подвозить до дома.
Вот только моя неожиданно пробудившаяся чувственность молила об ином. Я буквально пожирала Валентина взглядом, не упуская из виду ни одной детали. Все происходящее сейчас казалось дивным сном, сбывшейся фантазией. Казалось, сейчас открою глаза – и окажусь в унылом городском автобусе, сидящей рядом с какой-нибудь ворчливой бабулькой.
А так хотелось продлить дивное мгновение, пусть даже расплата за него будет невероятно высокой. Как давно мне хотелось утереть нос этим тупорылым сплетницам, которые спят с парнями и не стесняются обсуждать это прямо во время лекций. И ладно бы обсуждали только свои дела, так нет. Вот какая им разница, есть ли у меня парень? Встречаюсь ли я с кем-то? И почему, собственно, я должна
Нет, кошек я люблю, как и животных вообще. Глядя на ту же Катьку Кузнецову, прозванную в институте давалкой, жалею, что вообще принадлежу к одному с ней полу. Ну и что, что я остаюсь девственницей, учась на третьем курсе филфака? Тут у нас с парнями вообще проблема. А для таких, как я…
Таким остается только вздыхать вслед счастливым парочкам, трущимся в коридорах на переменах.
Но сейчас же со мной все реально?
– Зачем ты ущипнула себя? – насмешливо поинтересовался Валентин.
Блин, я думала, не заметит.
– Случайно, – соврала и густо покраснела. – А как вы догадались, что рассказ про ручку написала я?
– Это же очевидно, малышка, – отозвался он, сверкнув белозубой улыбкой. – Я наблюдал за всеми, и ты единственная краснела, когда писала свой текст. Вот так же, как сейчас.
Я прижала ладони к пылающим щекам. Но Валентин мягко отстранил мои руки, заявив:
– Не стоит скрывать свои чувства, малышка. Я вижу, что в тебе горит настоящий пожар чувств. И ты хочешь меня, прямо сейчас.
– Вот еще! – выпалила я. Румянец сменился на мертвенную бледность. – Что вы такое говорите, Валентин Петрович?
– Правду, – совершенно серьезно отозвался он, продолжая следить за дорогой. – Ты совершеннолетняя, так что нет смысла это скрывать. И, прошу, не зови меня по имени отчеству, когда мы не на лекциях. Пусть будет Валентин или Вэл.
Просто Вэл? Да он в своем уме? А я?!
Преподаватель говорил так, словно у нас уже начался буйный роман. И вообще, близость между нами была делом само собой разумеющимся.
– Мой дом чуть дальше, – проговорила, когда авто остановилось на набережной.
– Помню, – все так же спокойно произнес Валентин и, повернувшись, посмотрел мне прямо в глаза. – Но здесь места красивее, тебе так не кажется?
Его руки, больше не занятые рулем, потянулись ко мне. Одна обхватила за талию, а вторая обняла лицо, чуть запрокинув голову. Прежде, чем я смогла ответить на заданный вопрос, твердые настойчивые мужские губы впечатались в мои. Я попыталась сопротивляться, но вскоре осознала бесполезность этого занятия. А когда приоткрыла рот, чтобы возмутиться, наглый язык Валентина ворвался в мой рот, бесцеремонно исследуя его. И тут я, к собственному позору, осознала, что значит быть влажной от желания. Это случилось со мной, как будто превратив в героиню эротического романа. Я не могла сдержать ответного чувства, изнывая от желания впервые в жизни познать мужчину.
Сильные и опытные ладони Валентина забрались под водолазку, пальцы провели линию вдоль лифа, очертили впадинку между грудей. А после обхватили их и сжали, отчего я непроизвольно прогнулась в спине, словно моля о продолжении.
– Не люблю водолазки, – интимно прошептал Валентин. – Зачем скрывать такую красивую гибкую шею?
Он прикусил мочку моего уха, спустился ниже, губами чертя дорожку вдоль шеи и одновременно отодвигая водолазку. Действительно неудобно. Одежда, оказывается, вообще неудобная штука, особенно когда ее так много, как сейчас на мне.