Мой лучший враг
Шрифт:
И чувство смертельного страха, которое преследует меня постоянно. От него не избавится. Я не могу забыться, я постоянно жду, жду беды. Я на низком старте, в любую секунду готова бежать.
Нервы взвинчены до самой крыши. Они прорывают крышу насквозь. Всеми клеточками нервной системы я чувствую ее железную поверхность, горячую от солнца.
Иногда замечаю в зеркало, что у меня дрожат не только губы, но и пол-лица.
Засыпая, снова слышу Его. Чувствую Его руки на своем теле. Я задыхаюсь. Мне не хватает воздуха. Я не могу избавиться от Него. Я в Его власти даже здесь, в относительной
***
Меня будит топот за дверью. Как будто по моей лестнице бежит стадо слонов.
Открывается дверь и первое, что я вижу – это человек с коробкой на голове. В коробке дырки для глаз и рта.
Хихикаю. Судя по маленькому росту, это Серега.
Следом за Серегой входят остальные. Они вопят, перебивая друг друга:
– Одноглазый Том! Томас – ромовый живот! Как поживаешь, Старина?
Меня захлестывает волна теплоты и добра.
Пожимаю плечами.
– Да вроде нормально. Что это на тебе надето? – смеюсь я, глядя на Серегу, который трясет своей огромной картонной головой.
– Я сменил имидж. Нравится? – он подбегает ко мне, сует мне в лицо свое картонное недоразумение и высовывает через дырку язык.
– Фу! – я отталкиваю его от себя.
– Нормально, говоришь, поживаешь? – с подозрением косится на меня Антон. – А выглядишь, как дерьмо!
– Ну, спасибо, – усмехаюсь я.
– Нет, ну правда, – Серега садится на кровать и смотрит на меня из своей картонной головы. – Ты выглядишь, как дерьмо, подогретое на сковородке. Ну, знаешь, оно, наверное, получится таким жиденьким-прижиденьким… Вот как ты сейчас. Подогретое дерьмо, растекшееся по всей сковородке таким вонючим жидким блинчиком…
– Я тебе покажу жидкий блинчик! – кричу я и накидываюсь на Серегу.
– Голову! Голову осторожно! Я все утро ее вырезал!
Все смеются, глядя на нас. Настроение улучшилось. Невозможно больше находиться в депрессии, когда к тебе в комнату приходит человек в картонной коробке.
– А у нас теперь своя музыкальная группа! – радостно вопит коробка, когда мы немного утихомириваемся, – Смотри, как мы умеем. Так, пошли тарелки…
Антон начинает теребить себя за щеки, издавая влажные хлюпающие звуки.
– Так, ударные пошли…
Рома засовывает палец в рот и оттягивает щеку, издавая при этом веселый чпок.
– Так, а теперь вступает солист.
Серега начинает свистеть.
– Ну что, узнаешь песню?
–Неа, – качаю я головой.
– Эх ты! – огорченно протягивает Серега. – Совсем нет слуха у старикашки Томаса. Это же «Смуглянка-молдаванка!!» Ну ты даешь!
Набор свистяще-хлюпающих звуков меньше всего напоминает мне «смуглянку», но я говорю:
– Да, точно. Очень похожа.
Парни лыбятся. Мы не обсуждаем то, что произошло. Я даже не знаю, что с ними было, после того, как Стас дал команду "фас". Мы поговорим об этом позже, не сегодня. Мы болтаем и смеемся и делаем вид, что ничего не произошло. Они сидят у меня несколько часов. Не замечают во мне изменений.
Хочу, чтобы приехала Даша. Она сейчас у бабушки, и я не хочу ей писать и пугать ее. Я расскажу ей все, когда она приедет.
Я просыпаюсь оттого, что кто-то тихонько стучит в дверь. Входит бабушка.
– Там к тебе пришел один молодой человек, – тихо говорит она.
Сердце замирает от страха. Я думаю, что это ОНО. Но в ту же секунду понимаю, что бабушка знает Его и она бы назвала Его по имени.
– Говорит, он твой одноклассник. Представился Егором. Беспокоится о тебе. Пустить его?
Я молча киваю.
Ко мне пришел Егор? Это странно. Интересно, зачем? Просто поинтересоваться, как дела?
Осторожный стук в дверь – входит Егор.
– Привет, – говорит он. – Как себя чувствуешь?
– Нормально уже. А ты уже, конечно, откуда-то знаешь… – говорю я.
– Конечно, – он садится на угол кровати, смотрит на меня. – Да у нас в округе все уже знают. Я несколько раз приходил к тебе, разговаривал с твоей бабушкой. Я рад, что все обошлось.
Обошлось?? Все, что со мной произошло – это «обошлось?»
– Но сами сведения я получил, так сказать, из первоисточника, – продолжает Егор. – От Стаса.
Руки мертвой хваткой вцепляются в одеяло. Стискиваю зубы.
– Он все мне рассказал.
– И как он? Раскаивается? – хмыкаю я. Стараясь не показывать страх.
Егор задумчиво смотрит в сторону. Отводит руку к затылку.
–Он рассказывает это так, как будто все нормально, все так и должно быть. Говорит, он бешеный психопат и что с него взять… Но я не верю, не верю, что ему все равно. Ты знаешь, мы ведь по-прежнему с ним друзья, несмотря ни на что. Несмотря на то, что он такой. Не такие друзья, как вся его компания. Они делают все, что он им прикажет. А я умею вовремя сказать «Стас, ты перегибаешь палку». Я единственный человек, которого он слушает. Не всегда правда… Но все равно он прислушивается к моему мнению. И я думаю, что сейчас я виноват в том произошло.
«Нет. Не смей брать его вину», – хочу сказать я, но лишь молча смотрю на него.
– Я должен был предугадать, что все так будет, – Егор боится встречаться со мной глазами. Его взгляд блуждает по комнате, не задерживаясь на каком-то месте дольше секунды. – Но тяжело предугадать поступки Стаса. Его поступки вообще никакой логике не поддаются. Но иногда раньше мне удавалось его останавливать. Я вовремя его одергивал. Он понимает, что опасен для тебя. Я до сих пор не понимаю, что произошло между вами двумя, но знаю точно, что вам обоим стоит держаться друг от друга подальше. При виде тебя у него будто бомба внутри взрывается. Слишком сильные и абсолютно противоречивые чувства. «Эта малая, – говорил он со смехом, – мы либо убьем друг друга, либо будем вместе». А когда он далеко от тебя, он становится спокойней. Он давно стал говорить об этом. О том, что хочет уехать. Говорил, что всем будет от этого лучше. Он разрушает здесь все. Мать из-за него спилась, сестренка рыдает целыми днями. С таким сыном и братом по-другому и невозможно жить…