Мой любимый директор
Шрифт:
Однако я решил прийти к ее отцу.
Он ее породил, он пусть с ней и разбирается.
Наконец, слышу, как открывается дверь.
На пороге появляется отец Марии, Дмитрий Логинов собственной персоной.
Мы не виделись несколько месяцев, но складывается ощущение, что он постарел. Молодецкая фигура все та же, а вот в некогда каштановых волосах изрядно прибавилось седины, да и морщин на лбу тоже теперь стало больше.
– Ну здравствуй, Орлов. Чего звонишь? Раздобыл денег? Учти, я с тебя за клуб спущу три шкуры, так просто ты его у меня не выкупишь…
А мне после всего это уже
У меня есть Катя. А клуб можно открыть новый.
– Я пришел поговорить о вашей дочери, - говорю с нажимом.
– С чего ты решил, что я стану тебя слушать? – спрашивает Дмитрий Васильевич с откровенным пренебрежением на лице.
Молча достаю телефон, включаю видеозапись признания моего зама:
– Она шантажировала меня! Ну спустил я в нее, и что? Она сама хотела секса, просила, чтобы в нее. А потом сказала, если не уволю Звонареву, то пойдет в полицию и напишет заявление об изнасиловании.
При этом у Дмитрия Васильевича начинает дергаться глаз.
– Это что такое? – орет он.
– А это не все… - говорю замогильным голосом. – Есть подобные записи от охранников клуба, двух тренеров, клиента клуба, детектива, которого наняла ваша дочь.
– Зайди… - приглашает меня Дмитрий Васильевич.
Прохожу за ним в гостиную.
Жду, пока сядет в кресло, устраиваюсь на диване.
– Что за хрень ты говоришь мне про мою же дочку? Явно сфальсифицированные гадости!
– Правда? – говорю с иронией.
Вижу по выражению его лица, что он верит мне, но признавать не хочет.
Добиваю его нарезкой записей с камер наблюдения в клубе, где кристально видно, куда Мария заходит, в каком виде уходит.
Она умная, конечно, ведь для того, чтобы такое провернуть, без сомнения нужны мозги. Но если знаешь, что искать, найдешь. Вот я и нашел все доказательства, какие мне были нужны. А потом с помощью своих методов добился признаний на видео тех, с кем она спала. Пришлось нанять для этого специально обученных людей, мне все обошлось в копеечку, но полученная информация без сомнения того стоила.
Когда я рассказываю ему, как изрядно Мария постаралась, чтобы рассорить меня с Катей, Дмитрий Васильевич меняется в лице.
Он будто бы бледнеет, а синяки под его глазами проявляются четче.
Он даже дышит и то с трудом, крепко сжимает в руке свой мобильник.
А потом ни с того, ни с сего говорит:
– Лучше бы ты просто на ней женился…
Он с сожалением качает головой.
После его слов моя челюсть падает на пол.
Обалдеть не встать. И на кой же черт мне жениться на подобной шлюхе?
Видно, мой немой вопрос без труда был им прочитан, потому что несостоявшийся тесть вдруг на него отвечает:
– Она с тобой такой не была, я радовался, когда вы встречались. Думал, с этим покончено раз и навсегда…
– С чем, с тем? – спрашиваю, изогнув бровь.
Дмитрий Васильевич молчит, громко дышит, смотрит на меня исподлобья.
Будто решает, говорить или нет.
Но слова все же вырываются из его рта:
– На первом курсе университета у Марии была некрасивая история…
Я подаюсь вперед, слушаю.
Дмитрий Васильевич как бы нехотя продолжает:
– Она очень любила того парня, как его там… Имя нерусское,
Как только он называет имя, у меня в голове неожиданно всплывает один из вечеров-откровений, которых в свое время у нас с Марией было немало.
Помню, как она лежала у меня на коленях и со слезами на глазах рассказывала про студента-англичанина, который перебрался в Россию с родней.
«Я так его любила… А он изменил мне, и когда я отказалась с ним после этого встречаться, ославил на весь университет. Он сделал так, чтобы я выглядела шлюхой, распустил слухи, будто я сплю с преподавателями за оценки. Даже со старпером деканом! А я тогда была почти девочка, он был мой первый и на тот момент единственный. Представляешь, после всего отцу даже пришлось похлопотать, чтобы перевести меня в другой вуз. Мне было так мерзко… Но ты ведь не такой, ты бы никогда не опустился до подобного, правда?» - все это было сказано мне с болью в голосе и самым искренним выражением лица, какое я у нее только видел.
Помню, меня тогда ее рассказ конкретно задел. Захотелось крушить и убивать. Но Бичем к тому времени давно покинул страну, как я узнал из его соцсетей.
Однако, ее отец озвучивает совсем другую версию.
– Мария в юности была очень склонна к драме, - говорит он со вздохом.
Про себя отмечаю, что ничего-то с тех пор не изменилось.
Дмитрий Васильевич продолжает:
– Она подшутила над своим молодым человеком, изобразила, что бросает его из-за того, что он не захотел пойти с ней на какую-то вечеринку. Парень шутки не понял. Ну а когда он бросил ее по-настоящему, у моей дочки случился нервный срыв. Я узнал обо всем после… Когда мне позвонил проректор и просветил о том, что натворила Мария. Она умудрилась настроить против своего бывшего всех преподавателей-мужчин, даже декана. Хотела добиться его отчисления.
– Каким же образом? – мои брови ползут вверх.
– Примерно таким же, как ты показал мне на видео, - скрипит зубами Дмитрий Васильевич.
Переспала с половиной преподавательского состава вуза?! Да по ней давно психушка плачет, явное расстройство личности.
Прикусываю язык, чтобы не наговорить отцу Марии все, что я думаю по этому поводу. Он и без того имеет весьма бледный вид. Каждое слово, что он произнес, далось ему с большим трудом.
Стараюсь ответить сдержано:
– Я бы на вашем месте отправил ее в какую-нибудь хорошую клинику. Пусть ей помогут профессионалы, с Марией не все ладно.
– После того случая дочь клялась мне, что никогда ничего подобного не сделает, - скрипучим голосом отвечает Дмитрий Васильевич. – Она была строго наказана. После этого она несколько лет вела себя нормально… Я ведь все для нее делал, машину купил, подарил квартиру. А она опять за старое!
Мне, если честно, до лампочки что он там для нее делал и отчего решил, что материальные блага могут как-то помочь в подобном деле. Ведь не помогли! Мария ходила везде с папиной картой, покупала, что вздумается, считала себя пупом земли. Да что там, до сих пор так считает. Разве это помощь психически нездоровому человеку? Наоборот лишние дрова в костер, который по итогу сжег все разумное, доброе и светлое, что могло бы быть в этой девушке.