Мой любимый (не) медведь
Шрифт:
— Так стоп, распусти обратно. У меня стресс, мне нужно расслабиться и мне плевать, что можно получить твой трахобазар.
— Трихобезоар.
— Заткнись и шуруй в гостиную.
— Ладно. Саш, а откуда ты знаешь, как зовут моих родителей?
— Информацию о тебе читал, как же еще. Вот только отчество твоего отца так и не могу вспомнить.
— Алексеевич.
— Хорошо, давай сюда руку.
Саша берет меня за руку, и мы направляемся в гостиную. Мама с папой, надо сказать, немного освоились, раз сидят на диване и попивают коньяк.
— А вы что без нас начали? — возмущенно спрашивает Потапов.
— А мы немножко, вместо корвалола. Ой,
— Это вы зря, Мария Александровна, хобот всегда при мне, иначе я бы был уже просто Александрой.
— Да, наверное. Александра, Александра, этот город- наш с тобою. Стали мы его судьбоююю….
— Мама!
— Ой, простите, я же не одна. Люблю попеть в одиночестве. Ну хорошо. Присаживайтесь, расскажите нам с папой о вас. Конечно, у нас получилось странное знакомство, но Петя говорит, что сейчас такое в норме. Вы уже вместе живете?
— Нет, пока набегами, но скоро Алина переезжает ко мне, а эту квартиру мы будем сдавать, — кошусь злобно на Потапова, но молчу.
— Понятно. Все это очень странно, конечно. А чем вы занимаетесь, Саша? — наконец подключается к разговору папа.
— Бизнесом. Владею клубами.
— Надеюсь, клуб не тот, в который вы сегодня собирались? — поддевает мама.
— Нет, Мария Александровна, туда мы только по праздникам ходим. Любим животный мир.
— Кстати, да. Алина, что это за животное на нас смотрит? — недовольно спрашивает мама.
— Это котик, ты же хотела, чтобы я завела кота и мужа, вот смотри все сбылось.
— А получила хобот и вот эту страшилу.
— Мама, он очень милый и добрый котик, внешность, конечно, специфическая, но это сфинкс, по-другому они не выглядят, — ой надеюсь, что он и вправду окажется хорошим котиком, иначе Потапову конец.
— Почему он так странно на меня смотрит? У него глаз косит?
— Он вами любуется, Мария Александровна.
— И как его зовут?
— Грызлик, — не унимается Потапов.
— Грызлик? Почему такое странное имя?
— А он грызет непонравившихся ему людей.
— Это такой намек?
— Нет, ни в коем случае. Просто он действительно их грызет. Мы взяли его с приюта, а туда его возвращали именно по этой причине. Хозяева такие попадались, вот он их и грыз.
— Понятно.
И тут мама замолчала, а я поняла две простые вещи: во-первых, сегодня полный и безоговорочный бенефис Потапова, ну и, пожалуй, стоит признать главную вещь — я влюбилась в Сашу….
Глава 11
Я, конечно, знал, что просто не будет, но светить яйцами, хоботом и голой жопой при незнакомцах точно не планировал. А уж перед этими незнакомцами и подавно. Я пока не раскусил моих будущих родственников, но маман меня определенно напрягает, косится на меня только так, словно на мне снова хобот, только уже на лице. Сразу понятно- баба дотошная, и судя по отсутствию словесного поноса у Алины, та ее знатно достала. Но во всем этом есть определенно большой плюс, на который я никак не надеялся- моя макраместка пала. Не знаю от чего, то ли от хобота, то ли от ягодиц, но теперь знаю точно- не соскочит. То, что раньше для нее было непонятной игрой, сейчас точно заиграло по-другому. Пятой точкой чувствую-неравнодушна. Наконец-то! Бабы как бабы, а эта не от мира сего. Смотрю на будущую тещу, у которой, кстати, залип укроп на верхней губе, и не верю, что Алина будет такой. Нет, фигня это про дочерей и мам. Алинка хоть и стервозина, но при определенном подходе станет лапой, а эта нет. Сразу видно, кто в доме хозяин и у кого яйца, и это
— Александр, что вас так насмешило?
— Вам показалось, Мария Александровна. У вас, кстати, укроп на губе, — будущая теща тушуется, устремляет взгляд в тарелку и вытирает рот салфеткой.
— Извините, нехорошо получилось.
— Да что вы, главное не в зубах застряло, да, Алин?
— Определенно. Если застрянет в зубах, мама, то это хуже. И зубочисткой не всегда получается достать. А потом ковыряешь, ковыряешь, травмируешь десны, а там и хроническое воспаление, отсюда и пародонтальный карман. А так как зубочистка нестерильна, то в этом кармане нередко возникает пародонтальный абсцесс, ну и гнойная полость, вскрытие, дренирование и так далее. В общем, определенно лучше укроп на губе, чем в зубах.
— Наконец-то, моя Алина вернулась. Чмокни папочку, — и тут Алина сама тянется ко мне. Чудеса ей Богу, но видимо рано порадовался.
— Я тебе хобот оторву, не переигрывай, — шепчет мне на ухо.
— Еда, кстати, невкусная, сразу видно не домашняя. Без души, — по-прежнему не унимается будущая теща.
— Не придирайтесь, Мария Александровна. Все очень вкусно, вам просто укроп поперек горла встал.
— Скажите, Саша, а вы всегда такой?
— Нет. Обычно я гораздо хуже.
— Надеюсь шутите. Ну, расскажите что-нибудь о себе, Саша. Кто ваши родители, они с вами живут? Может пока мы здесь, познакомите?
— Со знакомством вряд ли, думаю вам пока рановато отправляться в мир иной. Мои родители умерли, из родных осталась только бабушка.
— Простите, не подумала. Ну хорошо, Саша, вы владеете клубами, а образование у вас есть? Какие-то увлечения может быть?
— Кое-как закончил школу, потом армия и зарабатывание денег. Никаких институтов и прочего. А из увлечений только макраме.
— Макраме?! — удивленно спрашивает маман.
— Да. Мы с Алиной прямо втянулись. Ходим специально на кружок, кстати, розовые трусы мы сплели вместе, но по большей части Алина, она уже почти спец. Хотите мы вам что-нибудь сплетем?
— Нет, спасибо. Очень странно. Алина даже пуговицу не может нормально пришить, а тут макраме.
— Ну, пуговицы и шитье это другое. А мы плетем. Каждый вечер за чашечкой кофе плетем и плетем.
— Алина, что я еще о тебе не знаю? Или это шутки?
— Никаких шуток, мама, да мы любим макраме.
Моя макраместка с радостью мне поддакивает. Ну, прям идиллия. Маман еще что-то вещает, в беседу даже включается отец, а мне становится скучно. Разогнать бы всех по домам, выкинуть на хрен эту посуду со стола и разложить бы тут Алинку. Трусы-то я напялил, а из-за родственничков секса не видать. Моя будущая теща продолжает болтать, а я тоже даром времени не теряю. Пододвигаюсь ближе к моей птичке-обломинго и наглым образом задираю ее, и без того короткое, платьице. Веду рукой по внутренней стороне бедра, Алина вопросительно на меня смотрит, но не отстраняется. Легонько выписываю узоры на нежной коже и как только касаюсь резинки трусиков, моя макраместка тут же вздрагивает, дергает ногой и встает из-за стола.