Мой любимый вампир

Бауэр Алика

— Виктор, —не решительно позвал Алек оборотня, — Я могу увидеть брата?

— Можешь, — дал разрешение Виктор после томительного молчания. — Генри проводит тебя.

Алек развернул меня к выходу. Мы слишком быстро сокращали расстояние и были уже почти около двери.

Нет, пожалуйста.

Ноги налились свинцом, я старалась плестись как можно медленнее, и прокручиваю в голове ту единственную мысль. Я не должна забыть. Я не могу себе этого позволить. Нужно помнить про план Виктора. Про пожар. Нужно рассказать Доку. Он обязательно поможет.

Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем вместе.

Но Алек буквально уже тащит меня на себе, заметя моё сопротивление. Его пальцы нажимают на ручку двери. Раздаётся характерный щелчок.

Виктор. План. Пожар. Виктор. План. Пожар. Виктор.

Перед глазами вариации того, что я могу натворить. Опять. Да, не по своей воли, но от этого не легче. А что ели пожар не просто выкурит их из своего убежища, а унесёт не одну жизнь. Крики. Ощутимый жар по коже и осуждающий взгляд Дока, что растворяется где-то в языках пламени.

Я застываю на месте, оттягивая момент, но сильные руки толкают меня за порог. И я до мозоли на языке повторяю одно и тоже.

Виктор. План. Пожар.

Мы идём по длинному коридору, который кажется никогда не кончится. Мир разрушался кирпичик за кирпичиком прямо на глазах без шанса на восстановление.

Виктор.

Пытаюсь вспомнить. Вспомнить что? Что-то важное. Или нет? Голова начинает болеть. Ощутимо чувствуется пульсация в висках. В голове белый шум и я на автомате следую за вампиром, вытирая взявшуюся из ниоткуда слезу на щеке.

***

Весь путь до дома Алека превратился в одно безликое пятно и в какой-то момент времени мир просто растворился. Когда в следующий раз я открыла глаза, на меня смотрел карий тёплый взгляд, который горел беспокойством. Некоторое время мы просто отрыто рассматривали друг друга, но, не выдержав первой, я бросилась на грудь Доку. Его руки моментально обвились вокруг меня, а теплая ладонь бережно гладила по волосам. И, прикасаясь сейчас щекой к грубой ткани его толстовки, не могу представить, когда чувствовала себя ещё более счастливой.

Если бы было руководство по тому, как раствориться в моменте, то скупила бы все тиражи. Можно вечно смотреть как горит огонь, как бежит вода и слушать его биение сердца, вдыхать любимый аромат и ощущать, как его дыхание касается твоих волосков на затылке. В его огромных и сильных руках я ощущала себя такой маленькой и хрупкой, но каждой клеточкой защищённой. И нужной?

Отчаяние затопило в этот момент и зияющая дыра в груди дала о себе знать, давая выход в слезах.

— Я не хотела... Я не хотела...

— Тише... Успокойся. — Док попытался оборвать начинающуюся катастрофу.

Сначала были бессвязные бормотания, что характерны для посетителей психбольницы. Со временем они переросли в судорожные всхлипы. Я начинала задыхаться в своём приступе. Толстовка Дока на плече уже насквозь была мокрая от моих слез, а я всё не могла остановиться.

— Я не хотела... Я убила... Я не хотела....

Реальность

и ответственность за натворившее, что неподъемным для меня грузом висела на плечах, обрушилась, хороня под своими руинами.

— Тшш... Кого ты убила? — он пытался звучать спокойно, но я чувствовала, что и ему это даётся нелегко.

— Нет…Нет…Пожалуйста…

Пожалуйста не заставляй вспоминать об этом.

Пожалуйста не заставляй произносить это вслух. Будто от того, что о моем преступлении и легкомыслии никто не услышит, оно станет менее осязаемым.

Пожалуйста…

— Стеф, — он мягко обхватил меня за плечи, отстраняя от себя, и заставил заглянуть в его глаза. — Кто это был?

— Мила... Я убила еe! Убила! — рыдания смешались с диким криком, и я больше ничего не могла сказать внятного.

Док жив. С ним всё в порядке, а я ведь чуть его не погубила. Но собственноручно накинула удавку на шею подруги и выбила табурет из-под ног Милы. И как после этого он может прижимать к груди такого монстра?

Но выплакав океан слез с пудом соли, истерика начинала утихать. Только дыра в груди не затянулась, наоборот, края стали рваные, и теперь будут кровоточить время от времени. Я по-прежнему дрожала, не переставая тихо плакать. Уткнувшись носом в его плечо, зажмурилась и глубоко вздохнула.

— Ты... Ты расскажешь мне?

— На её месте должна была быть я, — прошептала еле внятно куда-то в плечо Дока. — Он вырвал её сердце у меня на глазах.

Было странно чувствовать себя в сознании, но не живой – опустошенной оболочкой с набором органов.

Я чувствовала запах её крови на своих руках – липкий и зловонный. И мне никогда его не смыть.

— Док, — я тяжело подняла голову с его плеча и попыталась сфокусироваться на его лице, — я хочу вырвать его сердце, — еле слышно пробормотала я, не отдавая отчета в своих словах.

Док взял моё лицо в свои ладони, вытирая большими пальцами слезы, что так не переставая скользили по холодным щекам.

— Значит я предоставлю тебе такую возможность.

***

Мы были в небольшой комнатке, где не было ничего, кроме кровати с белой простынью, на которой мы сидели, и огромного окна с решетками. Как предусмотрительно. На улице была ночь, и комнату освещал лишь свет луны, но даже без него мне удалось бы рассмотреть эти голые серые стены благодаря вампирскому зрению.

— Как мы здесь оказались?

— Я очнулся здесь часов пять назад с иголками в венах. Представляешь, эти кровососы знакомы с современной медициной и быстро откачали меня с помощью капельниц, — Док пытался звучать бодро и перевести всё шутку, но, видимо, по моему хмурому взгляду понял, что это было плохой идеей. — Потом мне принесли нормальной еды и через некоторое время рыжий принес тебя спящую на руках. Сказал, что ты заснула у Алека в машине.

В голове творилась какая-то каша, словно кто-то перемешал в моей голове последние воспоминания маленькой ложечкой.