Мой любимый враг
Шрифт:
— Что ты можешь предложить? Мелочь, что тебе дадут за грязную работу? Не забудь, ты мне и так должна.
— У меня кое-что есть. Тебе же нужны деньги? Если это продать, ты получишь много золотых монет.
Лили недоверчиво смотрит на меня. А я вытаскиваю из кармашка кольцо, что достала из тайника. Подношу к горящей лампе, чтобы свет бликами играл на гранях прозрачного, как вода, камня.
— Ты где его взяла? Украла?
— Это мое. Могу поклясться всеми богами. Но оно может стать твоим… продашь и сможешь долгое время жить
Лили кусает губы, не сводя взгляда от искрящегося в свете кольца.
— Ты просто откроешь дверь. Никто не узнает…
— Слишком опасно. Нет, Инги… я не могу рисковать. У меня большая семья. Мама болеет, отец погиб на войне. Три младших сестры. Что они будут есть, если я лишусь заработка.
— А если продашь кольцо, то сможете безбедно жить несколько лет… но, если ты боишься… — я вздохнула и спрятала кольцо в карман.
— Боюсь. Но нужны деньги на лечение мамы… — Лили нерешительно мнется, — нет, прости, Инги…
Лили выпрямилась и поспешно отошла от окна.
Чуда не произошло. Мне не выбраться из этой клетки. Скоро закроют ворота, у меня совсем не остается шанса выбраться из этой клетки.
С тоской посмотрела на груду вонючего тряпья на полу. Кажется, что его никогда не стирали. Все пропитано потом степняков. Да здесь штопки не на один день. Если бы это было белье моих людей, без раздумья заштопала все дырки. Но прислуживать пустынникам… лучше хлыст.
За дверью послышался шорох и скрип отодвигаемой задвижки. Сердце екнуло в груди и наполнилось надеждой вперемешку с отчаянием. Облизнула пересохшие от волнения губы, вглядываясь в полумрак приоткрытой двери.
29
— Быстрей, — Лили машет мне рукой. Но, прежде чем выпустить меня, протягивает распахнутую ладонь. Я молча отдаю ей кольцо и Лили ловко прячет его в корсет.
— Тебе все равно не сбежать….
— Посмотрим. Спасибо, Лили.
— Удачи, — Лили обняла меня за плечи, — беги, пока никто не спохватился.
Я решительно иду в сторону выхода. Сердце радостно стучит в груди, а ноги сами несут меня к телеге, которая увезет меня на долгожданную свободу.
Возничий оглядывается, когда слышит мои торопливые шаги. Резво спрыгивает с телеги и делает шаг мне на встречу. Пытливо вглядывается в лицо.
— Не подвезете… до Сизых гор? — шепчу я ему.
Внутри все дрожит от предвкушения. У меня все получилось! И пусть я покину замок в вонючей бочке из-под рыбы, в другом облике и платье с чужого плеча, главное, что вернусь как принцесса. Рука об руку со своим женихом, во главе его войска.
— Ваше высочество… — возничий чуть склоняет голову в поклоне.
— Тшш, — я прикладываю палец к губам, призывая молчать. Возничий открывает крышку одной из бочек и помогает мне в нее забраться. Я морщусь от неприятного запаха и прикрываю нос ладонью. Облегченно выдыхаю, когда телега трогается с места.
Перед воротами телега тормозит, и я слышу, как возничий
Получилось! Я свободна!
Эти мысли так захлестнули меня, что я не чувствую кочек, на которых подпрыгивают колеса у телеги. Рыбный запах мне кажется изысканным ароматом. А телега — шикарной каретой, что несет меня к моему возлюбленному.
Вскоре телега остановилась, и возничий откинул крышку. Помог мне выбраться из бочки.
— Замаялись, поди, ваше высочество, в бочке сидеть?
— Все прекрасно. Я готова вытерпеть любые трудности, лишь бы выбраться из тюрьмы, каким стал для меня мой собственный замок.
Возничий протянул мне одеяло, и я устроилась на дне телеги. Поджала ноги, сворачиваясь калачиком.
— Вы уж потерпите еще, ваше высочество, сейчас поедем вдоль реки, а у переправы вас будут свежие лошади ждать и ваша служанка с отрядом принца Галлена.
Он такой милый, мой жених, обо всем позаботился. Не бросил меня в руках врага. Мое сердце затопляет нежность, и я изнываю от нетерпения поскорее увидеть принца Галлена.
Телегу мерно покачивает на дороге и у меня слипаются глаза. Проваливаюсь в глубокий сон, в котором мне видится Галлен, что смотрит на меня влюбленными глазами и протягивает навстречу руки. Шепчет:
— Ингрид, я так давно ждал тебя. Ты моя…
— Кто? — шепчу в ответ.
Глаза Галлена неуловимо меняют цвет и вместо небесной синевы разливается расплавленное золото. И совсем другие губы, жесткие и дерзкие, твердят:
— Ты моя…
— Нет! Нет! Нет, — мне кажется я и вправду кричу, потому что резко просыпаюсь от спазма перехватившего горло.
Только все никак не могу вздохнуть. Распахиваю глаза и с ужасом смотрю на склонившегося надо мной человека. Его рука перехватила меня за шею, из-за чего лишь могу сдавленно сипеть.
— Решила улететь, птичка? — ухмыляется мне в лицо генерал.
30
Меня без разговоров стаскивают с телеги. Заламывают за спину руки, перевязывая их веревкой. Я не успеваю заметить, какая участь постигла возничего. Только крикнула:
— Он не виноват. Я тайно пробралась в его телегу.
— Тебя никто не спрашивал, птичка, — жутко усмехнулся мне в лицо генерал и как куль, забросил на загривок лошади. Взгромоздился сам, по-хозяйски положив свою огромную ладонь мне на спину. Крикнул своим людям, чтобы догоняли и помчался в сторону замка.
От бешеной скачки и неестественной позы мутило и кружилась голова. Накатила апатия и безразличие. Сейчас меня привезут и бросят под ноги Аранты. А что она делает с беглыми служанками, мне уже известно.