Мой милый плут

Дункан Элис

– Спокойной ночи, Чарли, – нежно прошептала она.

– Спокойной ночи, мэм.

Чарли коротко кивнул и поспешил к себе наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Одри смотрела ему вслед, и в голове у нее крутилась глупая мысль: “Могли ли носить такие узкие брюки те старинные рыцари, о которых столько раз рассказывала ей тетушка Айви?”

Впрочем, в этих брюках Чарли выглядел просто восхитительно, и Одри с трудом подавила вздох. Сказать по правде, она была несколько разочарована таким завершением сегодняшнего вечера.

Поднявшись

в свою спальню, Одри уселась у окна, уставилась в звездное небо и занялась любимым делом – принялась мечтать.

Бесстрашный рыцарь ее мечты сражался с бесконечными врагами, кроша их как капусту, взбирался по отвесным стенам замка и освобождал Одри из плена. А потом разводил в пещере костер и при его свете начинал медленно, сладострастно раздевать Одри, и она начала дрожать наяву так, словно и в самом деле оказалась обнаженной на ночном ветерке…

“Нет, не так” – сказала самой себе Одри, и перед ее мысленным взором предстала другая картина.

Ей сказали, что ее рыцарь героически погиб в бою. Все поверили в это, но только не Одри, которой любящее сердце твердило об ином. И вот много лет спустя судьба привела ее… ну, скажем, в Индию, и там, среди пестрой толпы, она видит и узнает его – своего возлюбленного героя.

Она идет следом за ним, крадется незаметной тенью и приходит вслед за своим рыцарем в заброшенный сад, поднимается по мраморным ступеням…

Одри вздохнула, оказавшись перед трудным выбором.

Обе истории были хороши, и она просто ума не могла приложить – на которой из них остановиться.

И, что характерно, в обеих историях принц, в которого была влюблена Одри, впервые имел не абстрактное, а вполне конкретное и узнаваемое лицо.

Нетрудно догадаться, кто это был.

4

– Мне вовсе не составит труда постолярничать немного для вас и вашей-тетушки, мисс Адриенна, – сквозь стиснутые зубы сказал Чарли.

Черт побери, его начинало злить то, что с ним носятся здесь, как с фарфоровой вазой. Это смущало и раздражало его. Это было глупо.

Он поднял глаза на Одри и едва не застонал. До чего же она хороша! Как тут можно остаться равнодушным!

И впрямь, есть на что посмотреть и чем полюбоваться.

Одри тряхнула головой, и волосы ее блеснули золотом в лучах утреннего солнца. Затем она нахмурилась и надула свои пухлые губки.

Губы. Это было первое, на что обратил внимание Чарли в ту ночь, когда впервые встретился с Одри. Он не мог не заметить их, несмотря даже на то, что извивался от боли в простреленной руке.

Поначалу ее рот показался Чарли слишком большим, но теперь он таким ему уже не казался. Губы Одри – пухлые, большие, чувственные – рождали в нем только одну мысль, одно желание: припасть к ним и целовать. Долго, страстно, жадно. Порою это желание становилось нестерпимым. Как в эту минуту, например.

– Не говорите глупостей, Чарли Уайлд, – произнесли губы Одри, от которых Чарли не мог оторвать глаз.

Нет, он и впрямь еще не встречал таких девушек.

Доверчивых, наивных и… таких соблазнительных. Никогда не встречал, хотя и немало повидал женщин на своем веку.

К тому же у него так давно не было женщины.

Одри отжала намоченную в теплой воде тряпочку и принялась осторожно обтирать руку Чарли.

Он повернул голову и уставился в окно, за которым расстилалась ровная, как тарелка, пустыня. Да что и говорить, унылое местечко выбрали для своей фермы леди Хьюлетт.

Сюда, на веранду, Одри привела его прямо после завтрака, который был подан им с Лестером в столовой. На этом настояли они обе – и Одри, и тетушка Айви. За стол вместе с ними хозяйки не сели – сказали, что уже позавтракали на кухне. О том, чтобы гости завтракали тоже на кухне, они и слышать не пожелали. Разве можно кормить таких гостей на кухне?

Знали бы они, что за джентльмены поселились в их доме!

Одри нахмурила брови, сосредоточенно обрабатывая раненую руку Чарли. Она так увлеклась, что не заметила, как начала напевать “Голубой флаг”. Чарли только вздохнул.

Где-то в глубине дома находились Лестер и Айви. Бедняга Лестер! Каково же ему, такому стеснительному, выдерживать женское общество?

– Посмотрим, посмотрим, – бормотала себе под нос Одри, изучая рану Чарли.

Сегодня на ней было простенькое полотняное платье, застегнутое спереди на пуговки. Она выглядела в нем просто прелестно, особенно если учесть то обстоятельство, что утро выдалось жарким и Одри расстегнула несколько верхних пуговок. Заметив это, Чарли невольно подумал о том, что в его родной Джорджии ни одна девушка не позволила бы себе подобной вольности, а значит, у него не было бы возможности осторожным взглядом оценить скрывающиеся под платьем прелести.

Когда Одри склонялась над его раной, Чарли невольно опускал глаза и жадно рассматривал тугие, мягко перекатывающиеся окружности грудей Одри. Та либо делала вид, что не замечает его взглядов, то ли, по своей наивности, и впрямь ничего не понимала.

Чарли терялся в догадках. Если она выставила грудь напоказ – может, это недвусмысленное предложение? Интересно, неужели ей в самом деле не приходит в голову мысль о том, что Фермин Смолл может оказаться прав и она принимает в своем доме не “воспитанных джентльменов с юга”, как выражается ее тетушка Айви, а обыкновенных бродяг, воров и обманщиков?

А ведь это и в самом деле так.

Проклятие!

Чарли сделал над собой усилие и отвел взгляд в сторону.

– Ну что же, Чарли, все прекрасно. Рана заживает неплохо. Очень скоро вы снова будете здоровы как бык.

Одри лучезарно улыбнулась ему, и Чарли, в который уже раз за эти дни, почувствовал угрызения совести. Ведь что ни говори, а он не был настолько бессердечным человеком, чтобы не испытывать их. Ему было мучительно больно от того, что он собирался воспользоваться доверчивостью этой прелестной девушки, наивной и чистой, словно младенец.