Мой милый шпион
Шрифт:
Юнис подвела Джесс к стулу и усадила ее. А пожилой джентльмен посмотрел на девушку с улыбкой и потянулся к чайнику. Налив в чашку чая, он добавил молока и сахара, затем поставил чашку перед Джесс.
Она не заметила в нем ни тени фальши, как не заметила ни тени притворства в его жене. Конечно, Джесс не обладала отцовской проницательностью, но и для нее было абсолютно ясно: эти люди не могли являться предателями и злоумышленниками. А если Кеннет и был Синком, то они не имели к этому никакого отношения. Однако по ее, Джесс, милости позор и бесчестье
Джесс сделала глоток чая. Чай был очень неплохой, из южного Китая. Правда, она привыкла к русскому, с привкусом самоварного дымка. Она пристрастилась к такому чаю, потому что долго жила в Санкт-Петербурге. У папочки всегда хранился для нее запас.
Что ж, чай согреет ее, а тошнота отступит. Возможно, даже головная боль пройдет. Сейчас она сделает еще несколько глотков, поблагодарит их и уйдет. Только нужно сказать что-нибудь вежливое. Надо придумать какие-нибудь подходящие слова.
Джесс откашлялась и пробормотала:
– Спасибо, что приютили меня. Простите, что я так внезапно свалилась на вашу голову. Просто я… Видите ли, я не знала, что со мной произошло. За мной вроде бы гнались какие-то люди. И я упала. Лил дождь, и… Я очень сильно ударилась. Но не помню, как все случилось. – Тут Джесс поняла, что бормочет что-то бессвязное. – Ах, простите. У меня сейчас голова плохо соображает.
– Да, конечно. – Юнис Эштон положила руку ей на плечо. – Не беспокойся, ты скоро поправишься. Я сумею о тебе позаботиться.
– Видите ли, я… я не все помню, – продолжала Джесс.
Старушка ласково ей улыбнулась:
– Да, разумеется. Такое случается после того, как ударишься головой. С тобой приключилась какая-то беда в порту, и ты не смогла сказать, куда тебя отвезти. Куда нам сообщить, что с тобой все в порядке? Дома, наверное, беспокоятся, ищут тебя повсюду. Как тебя зовут, дитя?
Но ее никто не искал. Ни единая душа. Если она не появится на Микс-стрит, папа подумает, что ее просто к нему не пустили. Питни знал, что она пошла ловить Синка и что сегодня в пакгаузе не появится. Кеджер, конечно, начнет волноваться, когда она не принесет ему кусочек копченой рыбы, но хорек не поднимает тревоги. А больше никто не заметит ее исчезновения. Да, никто… к сожалению.
– Меня зовут Джесс, – ответила она. – Джессамин Уитби. И меня никто не ищет.
Юнис снова улыбнулась. Глаза пожилой женщины излучали беспредельную доброту.
– Ладно, Джесс, пей чай. А мы решим, как нам лучше поступить.
– Видите ли, леди Эштон… – Или леди Юнис? Или как-то еще? Ох, как все сложно…
– Просто Юнис, дорогая. Называй меня Юнис. Но можно и миссис Эштон, если так тебе будет удобнее. А я буду звать тебя Джесс, если позволишь. На самом деле лишь очень неприятные люди носят титулы. Тебе не кажется, что куда проще отбросить титулы и называться просто Джесс и Юнис? Ты не читала «Исследования о политической справедливости» Годвина? Вероятно, нет. Я дам тебе почитать, когда немного поправишься. Там все красноречиво
Похоже, это была книга по философии. Вероятно, не стоит читать много книг, подобных этой. Иначе можно уверовать в то, что там пишут, – и неизвестно, чем это для тебя закончится.
Кеннет, должно быть, читал философские книжки тетки и восторгался ими.
Леди Эштон налила себе чая и пробормотала:
– А может, лучше почитать Руссо?
«Какая она странная, – подумала Джесс. – Почему она говорит об этом?»
Стэндиш в смущении улыбнулся и сказал:
– Не беспокойся, милая. Юнис не станет заставлять тебя читать или делать что-то такое, чего тебе не хочется.
Книга, лежавшая перед ним, имела следующее название: «Исследование образцов полосатых рисунков керамической посуды древней Баварии». «Что ж, теперь ясно, почему здесь столько глиняных горшков и плошек», – подумала Джесс.
– Не нужно ни о чем беспокоиться, – продолжал пожилой джентльмен. – Юнис обо всем позаботится.
– Конечно, Стэндиш, – кивнула его жена и тут же поставила перед ним тарелку. – Твои гренки.
Джесс действительно начала успокаиваться, чувствуя, что здесь, у хороших людей, она в безопасности.
Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась худая неопрятная горничная.
– Этот профессор привез целую гору огромных ящиков, – заявила она. – Отнести их наверх?
«О Господи, я забыла! – мысленно воскликнула Джесс. – Ведь весь холл заставлен ящиками». Она со стуком поставила чашку на блюдце.
– Ах, простите, это моя вина. Я открыла дверь и пошла сказать вам…
– Отлично. Должно быть, это Перси. – Стэндиш отодвинул от себя тарелку. – Прибыли горшки из Гламоргана. Прошу прощения, – проговорил он, поднимаясь из-за стола.
– Еще горшки?.. – Юнис тоже встала. – И ни одного свободного дюйма для их размещения. Ладно, как-нибудь справимся. – Она похлопала Джесс по плечу. – А теперь расскажи мне, что с тобой случилось и почему некому о тебе беспокоиться и некому тебя искать. Очень печально, если это так.
Рука Юнис Эштон согревала и успокаивала. Джесс на мгновение прикрыла глаза, потом ответила:
– Видите ли, это не совсем так. Обычно обо мне заботится отец. Но он сейчас… Он не виноват.
– Где же сейчас твой отец?
Этой женщине она могла сказать все, абсолютно все. К тому же арест отца уже не секрет. Половина порта знала об этом.
– Его арестовали несколько недель назад.
«Херст арестовал его. А я ведь считала его другом отца».
– О Боже, – пробормотала старушка. – Но что же случилось?
– Правда, он не в Ньюгейте и не в Тауэре. Ему даже еще не предъявили обвинения. Все не так плохо.
– Но все-таки… очень скверно.
– Его заключили под стражу для дознания, – продолжала Джесс. – Конечно же, он ни в чем не виноват. Однако я никак не могу добиться его освобождения. Я уже обращалась за помощью ко всем его друзьям. Они тоже делали все возможное, но пока что ничего не добились.