Мой муж – мой босс?
Шрифт:
— Эх, Кристинка, — произносит печально, — ты всё такая же: за правду и напролом. Сама в пасть лезешь! Прямиком к дракону! А что касается связываться… Так он сам на человека выходит. Когда посчитает нужным.
На этом она щёлкает меня по носу и уходит. А я, выбираясь из каморки и идя в зал, взвешиваю, что у нас там в сухом остатке. Всё-таки какой-никакой информацией разжилась. Можно будет, скажем так, прикладывать её к окружающей действительности.
В зале у нас сегодня — необычный гость. За одним из столиков аккурат перед сценой пристроился… Башир Давидович. Сидит,
— Какими судьбами? — подбегаю к дедушке, расцеловываю в обе щеки.
Старик расцветает.
— Да вот, — поводит тонкой, измученной подагрой, ладонью, — решил посмотреть, чем тут мои внуки занимаются. Какой нынче досуг у молодёжи.
Я, почему-то, густо краснею, представив, что сейчас на сцену выйдут девушки и…
Башир Давидович подмигивает мне.
— Думаешь, я не знаю, что здесь твориться? Я, конечно, порядочным семьянином был — а как иначе, с такой-то чудесной женой? — но всё же не совсем отсталый. Да и клуб этот Петру с Давлатом сам посоветовал купить, когда один мой клиент прибежал ко мне со срочной продажей. Мне-то самому несолидно, а ребятам в самый раз. Но с той сделки я здесь ни разу не был. А теперь решил вот заглянуть.
— И хорошо, — улыбаюсь, — сегодня у нас особенная программа. Никакой пошлости. Только танцы. Готовимся к Новому году, подбираем репертуар. Даже хоровод Снегурочек намечается…
Перемигиваемся, подначиваем друг друга.
— Угостишь старика, хозяюшка, — говорит он, чуть склоняя голову набок. — Против бокальчика красного даже мой врач возражать не станет.
— Отчего бы и нет, — подзываю официанта, делаю заказ, тот, оценив кто перед ним, почтительно раскланивается и тут же убегает исполнять.
А Башир Давыдович пристально рассматривает меня:
— Эх, Кристина, — говорит он, — хорошая ты девочка, правильная, даже жалко.
— Не надо жалеть, — улыбаюсь, — всё же хорошо!
— И наивная, и людям веришь, — продолжает старик с явным сожалением в голосе.
— Есть немного, — соглашаюсь; я не могу понять его сожалений о моей судьбе.
Ровно до той поры, пока не обращаю внимания на его запястье. Рукав пиджака чуть задирается, обнажая рисунок — зубастая рогатая морда щерится ехидно и со знанием дела.
Самый что ни есть настоящий дракон.
Башир Давидович перехватывает мой ошарашенный взгляд, понимает, куда тот направлен и… смущается. Спешно одергивает рукав, прячет зубастую рептилию.
— Эх, девочка, прости, — бормочет, оправдываясь, — покачнулся у тебя сейчас образ идеального дедушки, да? — смеётся. — Но я по молодости лет ещё тот огонь был! И глупец! Все мы, в молодости, горячие глупцы…
А я присаживаюсь рядом и начинаю судорожно соображать — он мне сейчас зубы заговаривает, играет или…? Что ещё — даже придумать не могу. От волнения сердце колотится в ушах.
Хочется вскочить, побежать найти Давлата и всё ему рассказать. Но тогда я спалюсь, вскроюсь. А нужно сначала всё разнюхать, всё узнать наверняка, а потом только действовать.
Официант приносит вино, разливает по бокалам. Я беру свой и, понимая, говорю:
—
— Отличный тост, девочка, — мы пригубливаем по глотку. Я особенно аккуратно, памятуя, как недавно выпила шампанского с Давлатом. И что у нас тут кроты с крысами водятся. Пора бы уже провести дезинфекцию! И всю эту нечисть вымести прочь!
— Скажите, — вожу пальцем по краю бокала, — а какие ещё бизнесы ваших внуков вы… курируете?..
Старик усмехается:
— Выдумаешь тоже — курирую. Да я и не знаю до конца, кто из них чем занимается. Слыхал, вон Давлата на телевидение потянуло. — Наклоняется ко мне через стол: — Я это дело не очень чествую, — говорит. — Представь, там у них одни мужчины других… ну ты поняла.
Старик явно смущается вновь.
И я впадаю в ступор. Если бы он был в курсе шоу, то, наверняка, знал бы и о Роме с Саном. И точно бы внука по голове не погладил. Тогда что же у нас получается? Башир Давидович не босс? Ну, конечно не босс, отвечаю сама себе и вздыхаю с облегчением. Просто за последние дни на меня свалилось столько, что уже во всём видится подвох. Даже там, где его нет и быть не может. Действительно, татуировка с драконом просто совпадение. Так утешаю себя.
А Башир Давидович, между тем, продолжает:
— Но с другой стороны, детка, телевидение — это сила. Знаешь, в чём-то схожая с силой моих камней — скрытая, но очень привлекательная. А если ты владеешь такой силой — ты легко можешь завладеть миром. Подчинить его себе. Я ювелир, знаю, что говорю.
От этих рассуждений меня продирает жутью. А что если всё-таки он? Действительно, кому как не ювелирных дел мастеру знать о том, какие силы влияют на человеческий разум? Недаром же всякие астрологи и эзотерики столько говорят о камнях? Подбирают каждому свой. Мне вот советуют переливчатый и переменчивый александрит. Мы уже привыкли, если нам дарят украшение, лезть в сеть и читать о свойствах той или иной драгоценности. И нередко, если заглянуть в историю, камни кардинальным образом меняли людские судьбы. Чем не отредактированная реальность?
— Но ведь за всем этими влиянием и силой, — начинаю исподволь, — ломаются человеческие жизни… Разве играть живыми людьми хорошо?
Старик качает головой:
— Конечно, нехорошо, девочка, только вот люди порой сами лезут в эти игры. Некоторые считают, что таким образом смогут получить, как это вы там, молодые говорите, халявную власть над другими. Вот…
Да, в этом дедушка Башир прав: люди готовы на всё, чтобы их записали в так называемые властители дум — на преступления, на безумства…
Он или не он?
— Вот вы где? — раздаётся голос сзади, и я оборачиваюсь, чтобы встретится с сияющим взглядом мужа. Давлат не один. С ним мужчина довольно неприятной наружности. И это странно, ведь черты лица незнакомца, пусть и довольно грубые, будто тёсанные, но весьма гармоничные и привлекательные. Он значительно ниже Давлата и коренастее, но фигура ничего так, пропорциональная… Отталкивает же и делает его неприятным выражение глаз — пустых, безжизненных. Будто он не человек вовсе. Это пугает.