Мой муж - злодей
Шрифт:
Реймонд усмехнулся и, приподнявшись на подушке, поморщился.
— В какие же?
— В те, когда вы любезно решаете придушить меня позже.
Она брякнула это не задумываясь, просто желая разрядить обстановку, но, похоже, Реймонд воспринял ее слова всерьез.
— Я не причиняю зла женщинам, — негромко, но весомо сказал он.
Весь его мрачный, почти байроновский вид говорил об уязвленном самолюбии. Что ж, кажется, ее юмор едва ли впервые не оценили. Значит ли это, что она случайно наступила на его больную мозоль.
— Принимается, — миролюбиво заметила
Реймонд хмыкнул, но вышло не так обаятельно, как обычно. Видимо, сил на полноценную перепалку ему не хватало. Впрочем, учитывая его болезненную бледность и осунувшееся лицо с черными кругами под глазами, это было логично.
— Вероятно, поэтому, — ответил он и, словно бросая ей вызов, принялся расстегивать верхние пуговицы рубашки.
Ева не успела съехидничать насчет расценок на стриптиз. При виде обнаженной крепкой груди Реймонда у нее в буквальном смысле перехватило дыхание. Нет, не от вожделения — от ужаса и жалости. Края треугольного амулета, свисающего с шеи, впились в кожу Реймонда, словно желая оставить на нем клеймо. Амулет раскалился докрасна, и Ева даже не могла представить, насколько это было больно.
— Если вы сейчас упадете в обморок, я не успею вас подхватить, — проговорил Реймонд, внимательно наблюдающий за ее реакцией.
Его голос прозвучал глуше и мягче, чем минуту назад.
— Да, а пол жесткий, можно сильно удариться, — рассеянно согласилась Ева. — Так что лучше остаться на ногах.
Реймонд помолчал, продолжая изучать ее лицо. Когда она осторожно опустилась на его постель, он все-таки разжал тонкие искусанные губы.
— Вы же пришли не для того, чтобы обсудить плюсы и минусы обморока?
Ева проглотила смешок. Чуть выше плеча Реймонда уже начал проявляться набивший оскомину текст. Кажется, автор перестала дуться.
«Благородство Элизабет не знало границ! Даже помня о темной душе некроманта, она не могла сдержать порывов своего чистого сердца. Вид чужих страданий приносил ей боль».
«Стиль этих ремарок чуть меньше, чем пафосный», — мрачно подумала Ева.
Реймонд все еще ждал ответа, поэтому она перевела взгляд на него.
— Я хочу помочь.
— Не совсем понимаю, к чему вы клоните.
Ева вздохнула и решила, что легче показать, чем объяснить. Она молча потянула за ворот рубашки Реймонда, освобождая его от одежды. Муж замер и, не мигая, уставился на нее, явно лихорадочно выискивая подвох. Ева вытянула ладонь и, опустив голову, прикрыла глаза. При этом она старалась не представлять, как выглядит, — глупо, что уж там.
По телу снова прокатилась липкая, неприятная волна дрожи. Внутреннюю сторону ладони защипало, закололо, будто горячими иглами. Ева перестала жмуриться и подняла глаза. Все из той же точки, где-то под большим пальцем, вырвались изумрудные магические нити. Они устремились к Реймонду, безошибочно определив источник боли.
— Что вы делаете?
Ева не ответила, боясь, что потеряет хрупкую связь с даром. Нити осторожными, мягкими стежками скользили по криво заштопанной лекарем ране. Неровные
— Элизабет, хватит!
Голос Реймонда долетел будто из-под толстого слоя ваты. В голове снова зашумело, а во рту появился солоноватый привкус. Ева с трудом сглотнула. Ладонь тряслась, и больших усилий стоило не опустить ее. Осталось совсем немного. Ожоги от амулета тоже нужно убрать.
— Элизабет!
Реймонд схватил ее за плечи и встряхнул, будто куклу. Кажется, он пытался поймать ее расфокусированный взгляд. Но она не могла переключить внимание на него — слишком велик был риск отвлечься и сбиться.
По лбу скатилась крупная капля пота и, обжигая глаза, упала на ресницы. Пришлось сморгнуть. Руки все равно не слушались.
Темный глубокий след ожога, напоминающий клеймо, медленно светлел. Еще пару секунд… Ей нужно всего пару секунд.
Теплые сухие ладони Реймонда легли на ее щеки и чуть сжали, заставив поднять взгляд. Он смотрел на нее так, как смотрят на чудо света, — с тем же трепетом и недоверием. Правда, в случае с Реймонд это было приправлено еще тревогой и ужасом.
— Элизабет, прошу вас, остановитесь! Довольно!
Завороженная его реакцией, Ева потеряла концентрацию. Магия, которая срывалась с ее ладони, иссякла так же неожиданно, как и появилась.
Вместо нее накатила тошнотворная слабость. В глазах стремительно потемнело, а дробь молоточков в висках стала громче и быстрее, пока резко не оборвалась. Ева рухнула в темноту.
— Да что это такое? — вслух возмутилась Ева. — Снова!
— Жизнь, как плохой комик, любит использовать одни и те же шутки.
Ева обернулась. В нескольких шагах от нее стоял высокий тощий парнишка. В лучах заходящего солнца его коротко подстриженные волосы переливались всеми оттенками радуги. Темно-синие прядки соседствовали с зелеными и красными, создавая такую насыщенную палитру красок, что сорока удавилась бы от зависти. Ну или унесла бы незнакомца в свое гнездо. Тут как повезет.
Одежда парнишки была нарочито проста: голубые джинсы, подвернутые на щиколотках, белые кеды и серая футболка. За плечами — небольшой рюкзак. В ушах — беспроводные наушники. На правой руке, державшей стаканчик кофе из Старбакса, чернела татуировка — притаившаяся на дереве ящерица.
— Это хамелеон, — весело пояснил парнишка.
— Кар? — уточнила Ева.
— Ага, — легко согласился тот и, едва не расплескав кофе, махнул рукой в сторону виднеющейся вдали железной дороги. — Пройдемся?
Еве не оставалось ничего другого, как кивнуть.
Они бок о бок зашагали к длинной насыпи из песка, наверху которой черной змеей ползли рельсы. Под ногами шелестела влажная изумрудная трава, аромат мокрой земли приятно щекотал ноздри и заставлял дышать полной грудью. За горизонт убегала дорожка высоких электрических проводов — почему-то местами оборванных. И ни души вокруг! Ну чисто степь да степь кругом…