Мой немой Афган
Шрифт:
Солдаты-«афганцы» этих же и многих других национальностей были все одной национальности – братаны. Спокойствие и уверенность прибывших мигом повлияли на всех остальных. В общем, оставшиеся три-четыре месяца до увольнения я жил так спокойно, как никогда прежде. Своих «афганцев» я пытался не выделять среди других солдат, да им это было и не нужно. Они с честью выжили, шла обычная мирная служба, время летело неумолимо, и дембель придет все равно. Я видел, что они обрели уверенность и спокойствие, были мне благодарны, меня ценили и мной дорожили. Я знал, что внутри своего коллектива у них была договоренность, даже клятва, как жить и поступать в различных ситуациях. Не выполнить приказание, подвести меня – было одним из самых страшных проступков. Я такого не припомню. Пришло время, наступил дембель, вскрыли ящик с наградами, раздали, надели, встали в строй. Кто чем награжден, за что, до этого времени знал только я. И когда напротив строя батальона, женщин и детей гарнизона встали увольняемые «афганцы», это был момент истины. Все с медалями «От благодарного афганского народа», у кого «За боевые заслуги», у кого «За отвагу», а пятеро имели по два ордена. Все «афганцы» знают – получить орден солдату, и не посмертно, очень трудно, почти невозможно, ну а два… Слов нет. Подробности прощания вспоминать не буду. И грустно, и радостно. Сейчас еще к этим чувствам присоединилась боль: до развала Союза оставалось три года, об этом тогда еще никто не знал. Как сложилась их судьба? Уверен, что они не сломались, хотя наверняка было трудно в отделившихся, потом развалившихся республиках. Главное, в воспоминаниях осталось чувство соприкосновения с чем-то чистым, хорошим и светлым.
Глава 10
Нравы и обычаи
Уверен,
Сейчас, сорок лет спустя, когда можно видеть, что и как получилось, анализировать успехи и ошибки, сопоставлять действия в Афганистане двух армий политически противоборствующих государств, потоки наркотиков в нашу и через нашу страну, подъем сил терроризма в мире, появился и собственный взгляд, как можно было бы поступать политическому и военному руководству страны, чтобы достичь тогда максимальных успехов и извлечь наибольшую выгоду. Думаю, что контроля над руководством большей частью дружественной страны можно было достичь введением военного советнического аппарата во все структуры афганской армии и созданием условий для необходимых военных реорганизаций. Во все структуры органов безопасности, полиции, прокуратуры направлять советников-специалистов, что, кстати, и было сделано. Также должны были взять под контроль органы местного самоуправления: губернаторов, мэров, министерства и комитеты. Контроль и управление, как и было, осуществлять партийными советниками с помощниками по идеологии, работе с молодежью и т. д. Необходимо иметь боевые подразделения для охраны посольства, штабов, комитетов, аэродромов и других важных государственных объектов, а также для ведения разведывательных и антитеррористических действий. Состав подразделений должен быть только профессиональным, никаких молодых солдат срочной службы. Подразделения из бойцов-профессионалов можно было создавать еще тогда, в начале восьмидесятых. Ну и самое главное. Мы втянулись в боевые действия с оппозицией, а потом и в войну со всем народом Афганистана, которому стали ненавистны как завоеватели. Военные операции против бандформирований всегда серьезно задевали мирных жителей, их дома, семьи, благополучие, здоровье и жизнь. Вот и получается, что, оказывая политическую и военную поддержку руководству ДРА, в конечном итоге мы стали прямо или косвенно воевать со всем народом. Мы привыкли называть всех людей, живущих на земле Афганистана, афганцами, но такой национальности нет, как у нас россиян. Есть таджики, узбеки, туркмены, пуштуны. Существует неписаный кодекс чести, передаваемый из поколения в поколение, называемый «пуштунвалай». Он предписывает самоотверженно защищать родину, высоко держать национальное достоинство, почитать старших и отвечать за нанесенную обиду и оскорбление. В нем отражены нормы и правила поведения, семейно-бытовые отношения, кровная месть, компенсация за убийство, ранение или увечье, обряды, связанные с рождением, жизнью и смертью, высоко ценятся такие качества, как мужество, отвага, доблесть. Показать свою храбрость мечтают многие. Обычай требует, чтобы воин на поле боя смело смотрел в глаза опасности и не поворачивался к врагам спиной. Победа или смерть в бою считаются одинаково почетными. Бегство с поля боя, наоборот, величайшее преступление, позор, в том числе для родственников труса. Убитого в спину во время бегства не уносят с поля боя и не хоронят. Так гласит кодекс чести, примерно так было написано в прочитанной мной позже брошюре, красиво, достойно, но и очень обобщенно. В жизни было и так, и не так. Потому что в народе есть не только солдаты, но и земледельцы, скотоводы, врачи, учителя. И пока идет война локально-гражданская, все занимаются тем, что лучше умеют делать, но когда война переходит в народно-освободительную, с общим иноземным врагом, солдатами становятся большинство.
Ни в коем случае не ставлю под сомнение храбрость и мужество афганцев. Солдаты этого народа и тогда и сейчас, когда есть с кем сравнивать, имею в виду американцев, высоко ценили наших воинов, только их считая настоящими солдатами и ставя наравне с собой, а порой и выше. Это справедливо. Потому что воевали, не унижая, признавая достоинства врага, за смерть мстили смертью, за обиду обижали, за пытки не брали пленных, но и за одним столом не гнушались сидеть, не барствовали, не смотрели свысока своего социалистического строя на кажущееся средневековье и в бою и в миру видели воинов. Кстати, к тяготам и лишениям относились одинаково терпимо. Если сравнивать наши военные кодексы, то в принципе они не сильно отличаются. Хочу высказать свое мнение о непобедимости афганцев. Этот миф создали британцы, которые действительно в трех войнах в девятнадцатом и начале двадцатого века не смогли победить в Афганистане. Свободолюбие и независимость, пожалуй, наиболее характерные черты характера афганцев. Они гордятся своей победой над англичанами в первой англо-афганской войне в начале сороковых девятнадцатого века, когда был полностью разбит 16-тысячный отряд и только одному офицеру удалось выжить и сообщить в Джелалабад о гибели отряда. Причиной поражения англичан считаю их неумение воевать с варварами (это не в Европе с французами или испанцами). Тяготы и лишения переносили с трудом и не видели достойных солдат в противнике, считая себя во всем выше. Ну а Александр Македонский прошел по Афганистану, как валиком, в Среднюю Азию, завоевал, да еще и отдельные части из пуштунов создал, которые были одними из лучших. Нашел подход, не покорял, а принимал, как позже делали римляне. Не завоевывали, а принимали в свою империю. В 1880 году у местечка Мейванд была разгромлена английская бригада, и, наконец, в третью англо-афганскую войну в 1919 году 60 тысяч афганцев упорно сопротивлялись 350-тысячной английской армии. Этому способствовал своеобразный обычай объединяться всем враждующим племенам, когда ставится под угрозу независимость страны. Этот обычай не раз обеспечивал победу над иностранными завоевателями. Ну разве это не из истории и нашей страны?
Афганцы исключительно привязаны к своей земле и дому у них сильно развито чувство самолюбия и гордости, преклонения перед установившимися обычаями и многовековыми традициями. Они считают себя самыми гостеприимными людьми на земле. Гостеприимство рассматривается как дело чести и репутации, каким бы бедным ни был хозяин дома. Нет большего унижения, чем обвинение в негостеприимности. Вместе с тем, если гость обещал, но не пришел, независимо от причин, он обязан принести извинения хозяину дома и заплатить денежную компенсацию за моральный и материальный ущерб или дать некий подарок – бакшиш. Платить деньги за все у афганцев считается нормой. Всему есть своя цена, от жизни до смерти. Обычай гостеприимства имеет и другую сторону. Он требует на добро отвечать добром. Афганцы считают поведение человека низким и презренным, когда тот не платит взаимностью за оказанную ему услугу, помощь, угощение. Так, на приглашение в гости обязательно должно быть отвечено тем же. Очень большое внимание обращают на хорошие манеры, приветствия при встречах, правила поведения. Где бы вы ни были, вас везде встречают доброжелательными словами: «Чтурасти? Джурасти! Бахарасти!» (Как здоровье? Добро пожаловать! Да не знайте усталости!), одновременно жмут руки и троекратно целуют или прикасаются к щекам. Это является обязательным при встрече друзей и родственников. Обращаясь
Глава 11
Женщины. Дети
Зту главу хочу посвятить описанию правил и норм поведения в отношении афганских женщин и их положения в обществе.
В соответствии с шариатом мужчине в Афганистане разрешается иметь не более четырех жен. Раньше мусульманские законы давали право иметь тридцать и более жен. Все жены имеют одинаковые права, обязаны заботиться о муже и выполнять все его желания и требования. Отсюда вытекает обычай, обязывающий жен идти только сзади мужа и его старшего брата и никогда не есть с ним или его друзьями за одним столом. Афганцы ревниво относятся к чести женщины, которую, по их представлениям, необходимо защищать даже ценой собственной жизни. Они не любят, чтобы кто-либо восхищался красотой и другими качествами их жен и дочерей. Мужчина в разговоре обычно не упоминает о своей жене, поэтому лучше не справляться о ее здоровье, а если необходимо, то спросить: «Как здоровье матери ваших детей?» Неписаные законы требуют, чтобы браки заключались только между афганцами. Считается недопустимым позором выдавать замуж своих сестер и дочерей за иностранцев и представителей других народов. Национальный этикет требует не обсуждать вопросы любви ни с кем, даже с друзьями и родственниками, и по возможности скрывать чувства к понравившейся женщине. Не принято подавать ей руку, неприлично обращаться к ней с вопросом или заводить разговор. То, что у нас считается вниманием и заботой, у них воспринимается как оскорбление, например, если незнакомец предложит женщине помощь при выходе из транспорта. В Афганистане женщины входят и выходят только через переднюю дверь городского транспорта, а мужчины входят через заднюю, а выходят через заднюю и переднюю двери, причем вперед женщин. По афганским нормам женщина должна быть скромной, застенчивой, робкой и благопристойно себя вести, не может смеяться или говорить громко. Многие мусульманки носят чадру. Всякая попытка заглянуть в лицо женщине, приподнять чадру считается большим оскорблением.
Афганцы ценят почтение к детям, женщинам, старикам. Воспитание и уход за детьми – дело матери. Рождение мальчика является радостным событием и отмечается очень весело, чего нельзя сказать о рождении девочки. Ребенок в семье является объектом большой и нежной любви. Главная задача матери – уберечь свое чадо от «злого духа». Наблюдая за детьми, я удивлялся, как они бедно и плохо одеты, к тому же и грязны, но оказалось, что даже в обеспеченных семьях ребятишек в раннем возрасте содержат грязными и неряшливо одетыми, так как в таком виде они якобы меньше подвержены воздействию темных сил. В отличие от наших традиций, всякое восхищение ребенком по поводу хорошего здоровья и красоты считается исключительно опасным для него и потому нежелательным. Несмотря на все эти обереги, смертность детей в раннем возрасте очень высокая. Плохая вода, еда, антисанитария, пыль, песок, грязь вызывают у детей желтуху (гепатит), брюшной тиф и другие инфекционные заболевания с самого рождения. Слабые обычно умирают, а сильные приобретают иммунитет как прививку на всю жизнь. Вспоминаю, что когда приходилось участвовать вместе с ХАДом и Царандоем в осмотрах домов местных жителей в поисках оружия и взрывчатки, то чаще находили при раскопках во дворах трупы младенцев. Детей младше пяти лет у них не принято хоронить на кладбище.
Заканчивая о женщинах, скажу, что мне приходилось с ними встречаться намного реже, чем с мужчинами. И слава Аллаху! Одна встреча чуть не закончилась трагически, но об этом отдельный разговор.
Москва и Кабул сравнимы по отношению к жизни на окраинах. Жизнь в столицах отлична от жизни на периферии. В Афганистане снятие чадры женщинам было разрешено по инициативе правительственных кругов в 1959 году. Прошло более двадцати лет, но почти ничего не изменилось, ну может быть, только в Кабуле. Хотя после так называемой Апрельской революции 1978 года была создана демократическая организация женщин Афганистана. Им было разрешено работать в государственных учреждениях, на предприятиях, в сфере обслуживания, принимать участие в международных форумах и конгрессах. В городе я встречал не более четырех-пяти женщин без чадры. Они работали в Демократической организации молодежи Афганистана. Но чаще была другая картина. В районе круга – в центре города, где располагались основные дуканы с товарами, появлялись в сопровождении довольно взрослых мужей (до тридцати пяти – сорока лет мужчины, как правило, зарабатывали средства, чтобы иметь жен, а это немалые деньги) по одной-две или даже три очень молоденькие женщины, лет по тринадцать-четырнадцать. Лица у всех были закрыты чадрой, но глаза, смеющиеся и любопытные, видны. Когда они заходили в дукан, мы, русские, выходили. Так требовалось по их обычаям, и когда мы их соблюдали, то видели одобрение окружающих афганцев. Еще женщины приходили к нам на КПП с детьми, после того как я открыл медицинский пункт оказания помощи афганцам. Такая возможность появилась, когда командир дивизии по моей просьбе откомандировал военного врача, лейтенанта. Выпускник гражданского медицинского института, он был призван в армию и направлен в Афганистан, при этом оказался хорошим специалистом и стал просто незаменим как военврач. По понедельникам и средам он в отдельной палатке принимал в основном женщин и детей, хотя бывали и мужчины, в том числе с огнестрелами. Открытие этого пункта и забота, особенно о женщинах и детях, сослужили хорошую службу в налаживании отношений с населением и, как оказалось позднее, даже с душманами.
Попав сразу в трудную, боевую обстановку, первые месяцы находился как в угаре, не все замечая и не все осознавая. Это касается прежде всего детей. Ночные поездки по городу, обстрелы дувалов, огневые соприкосновения с противником, потери товарищей не давали в полной мере осознать, что за стенами дувалов находятся мирные жители, женщины и, главное, дети. Все они нередко гибли от наших и бандитских пуль и снарядов. Осознание этого пришло месяца через четыре, когда ехал днем на БМП по городу и увидел детей, некоторые из них приветственно махали руками, а другие смотрели молча. Многое забылось, а это помнится. Помнится, как сердце сжалось от осознания того, в чем я участвую, от стыда, боли и вины. В последующем пытался проводить все свои боевые действия так, чтобы исключить возможность нанесения ущерба мирному населению, в первую очередь детям. Ну и ночью, прорываясь в городе на помощь своим экипажам, инструктировал наводчиков-операторов не стрелять направо-налево, как прежде, из пушек «елочкой» по дувалам, а стараться уничтожать реальные огневые цели. Наши русские парни меня понимали и выполняли.
Где-то через месяц после прибытия в город нашел время, чтобы обобщить всю полученную информацию о том, что можно и чего нельзя советским воинам в Афганистане. Вместе с замполитом сделали рукописные памятки, раздали всем военнослужащим с приказом выучить их наизусть. Кроме того, я озадачил замполита обязанностью выделять не менее пятнадцати минут на политзанятиях, чтобы на примерах нашего пребывания на афганской земле разбирать, как следует поступать в различных ситуациях, учитывая обычаи, права и особенности жизни афганцев. Одновременно пришлось пересмотреть некоторые стороны нашего быта, изменить поведение во время патрулирования города, особенности боевых действий в ночном городе. Например, что касается быта. Так, привычки времен Союза, где в первую очередь для улучшения питания военнослужащих использовалась свинина, следовало менять. Свиньи не требовали особой заботы, их откармливали отходами, резали по мере необходимости, и получалась хорошая прибавка к солдатскому пайку. Теперь, учитывая особое отношение мусульман к свиньям и свинине, трех свиноматок отвезли в полк, а вместо них стали разводить кроликов. Вроде бы мелочь, но это многие афганцы восприняли с одобрением.