Мой неотразимый граф
Шрифт:
— Мара. — Джордан снизошел до вежливого кивка, когда она оказалась прямо перед ним. Толпа подтолкнула ее к нему. А она-то надеялась, что никогда больше не окажется так близко к этому человеку! Звук ее имени у него на губах поверг Мару в гнев. «Да как он посмел заговорить со мной?!»
— Лорд Фальконридж, — ледяным тоном отозвалась она и собиралась пройти мимо, не замедляя шага.
Однако Джордан снова заговорил с ней, заговорил так, словно не смог сдержаться. Слова прозвучали вежливо, но несколько вызывающе:
— Примите поздравления с отличным Герардом Доу.
Мара
— Вы прекрасно выглядите.
О Боже! Такая дерзкая похвала от лорда Сама Святость поразила ее. В юности он всегда был — или притворялся — воплощением всех рыцарских добродетелей. Возможно, сейчас он изменился, оставил свое рыцарство. Отлично. В мире и так достаточно лицемеров.
— Благодарю, — коротко отозвалась Мара и собралась отойти, но он снова остановил ее следующей фразой. Казалось, она сорвалась с его губ против воли хозяина.
— Не знал, что вы коллекционируете предметы искусства.
«Ты очень многого не знаешь обо мне, болван».
— Я не интересуюсь коллекционированием, милорд. Прощайте.
— Мара…
— Леди Пирсон, — с упреком в голосе поправила его Мара, но и она не смогла удержаться, оглянулась на звук его голоса и, сложив на груди руки, окинула его таким же пристально-откровенным взглядом, какой он только что бросил на ее фигуру.
Джордан был по-прежнему очень хорош собой. Это наблюдение не принесло покоя в ее душу. Более того, Мара, к собственному неудовольствию, заметила, что негодяй выглядит даже лучше, чем двенадцать лет назад. Сколько ему сейчас? Тридцать четыре?
Годы закалили миловидного золотоволосого юнца, превратив в неотразимого мужчину. Фигура и лицо Джордана были все так же резко очерчены. Песочного цвета волосы коротко подстрижены. Ученическая строгость одежды исчезла, уступив место раскованной элегантности. И это неудивительно, раздраженно подумала Мара, — он полжизни проболтался по европейским столицам. Вот он стоит, прислонившись к дубовой панели, небрежно вертит в руках карманные часы. На нем редингот бутылочного цвета. Модный узел белого галстука подпирает стоячий воротничок, на жилете — рисунок сеточкой. Табачного цвета бриджи заправлены в черные высокие сапоги с отворотами из буйволовой кожи.
«Вот он, твой Джордан, — подумала Мара с болью, которая так и не умерла за все эти годы. — Ничего особенного. Очень сдержанный, воспитанный джентльмен. Сама строгость и безупречность. Воплощение холодного, бесстрастного совершенства».
Много лет назад Мара слышала, что кто-то из друзей назвал его «Фалькон» — ястреб, явно сократив родовое имя Фальконридж. Прозвище очень ему подходило. Яростный, прекрасный, одинокий хищник, парящий в небе и недосягаемый, он смотрит на всех свысока, и только ветру известны его намерения.
Джордан всегда ее завораживал. Даже сейчас, с грустью призналась себе Мара, она чувствует тягу к нему. В глубине ее женского естества возникает страстное, неконтролируемое желание завершить то, что так и не случилось много лет назад.
А Джордан все наблюдал за ней
Хорошо, что теперь, став вдовой, она получила хотя бы тень той свободы, которой всю жизнь, будучи мужчиной, пользовался Джордан: деньги, время, возможность ни перед кем не отчитываться — всего у него было сполна. Возможно, именно в этом одна из причин их расставания. В то время ей казалось: она понимает его, понимает, что главное для него — семья и друзья, все те связи, которые делают жизнь спокойной и приятной. Однако, к ее изумлению, Джордан превратился в бездомного скитальца.
Хотя какое это имеет значение? Их отношения мертвы, как мертв теперь ее муж Том.
Мара все собиралась уйти, но, словно пленница в тенетах его взгляда, никак не могла найти в себе сил отвернуться от Джордана.
— Вернулись с континента? — холодно спросила она, но в голосе невольно прозвучала завистливая нотка. — Или же вы, милорд, просто решили осчастливить Англию своим визитом?
Джордан в очередной раз спрятал часы. Казалось, ее враждебный тон позабавил его.
— Насколько мне известно, я вернулся совсем.
Новость поразила ее.
«Вот как… Значит, нам предстоит постоянно встречаться в свете?»
Дилайла уже прошла вперед, но, оглянувшись, увидела, что Мара задержалась. Тогда она вернулась к подруге и одарила графа восхищенной улыбкой.
— Мне подождать тебя? — не скрывая любопытства, обратилась она к Маре.
— Я уже иду, — отвечала та, но Джордан, черт бы его побрал, ответил на улыбку Дилайлы завораживающим взглядом.
— Вы не представите меня своей подруге, леди Пирсон? — вкрадчивым тоном произнес он.
Мара заскрипела зубами.
— Миссис Стонтон, граф Фальконридж.
— Миссис? — с подчеркнутым разочарованием отозвался он и протянул Дилайле руку.
— О, лорд Фальконридж, мой бедный муж уже на небесах, — проворковала Дилайла.
— Позор, — пробормотал Джордан, посылая ей многозначительный взгляд синих глаз, потом склонил голову и поцеловал женщине руку. — Очень рад.
Мара стиснула зубы.
Дилайла пожирала взглядом нового знакомого.
— Удивительно, что мы раньше не встречались, лорд Фальконридж.
— Большую часть времени граф проводит за границей, — процедила Мара, с неудовольствием глядя на Джордана. — Англия слишком мала для таких, как он. Боюсь, она представляется ему глухой провинцией.
— Вот как? — воскликнула Дилайла и рассмеялась, заметив ледяной тон подруги. — И где же вы скитались, милорд?
— И правда, Джордан, где? Расскажите нам. Должно быть, в семи кругах ада?
— Пока не во всех семи. Я повидал только некоторые из них. В общем, то тут, то там, — с улыбкой добавил он, отвечая на вопрос Дилайлы, а на Мару бросил сардонический взгляд, показывая, что понял язвительный намек на скандально известный клуб «Инферно», членом которого он много лет являлся.