Мой неотразимый граф
Шрифт:
— Я не уеду.
— Уедешь. — И он потянул Мару к выходу.
— Ты не можешь указывать мне, что делать. — Она выдернула у Джордана руку, остановилась и с гневом повернулась к нему лицом.
— Могу, черт возьми! — рыкнул Джордан. — Тебе нечего здесь делать.
— Вот как?
Джордан заметил, с какой обидой смотрят на него ее большие карие глаза, в нем проснулось чувство вины, и он опустил взгляд.
— Я же говорил тебе, что сам приду, когда наступит время.
— Какой же ты лжец!
Это восклицание вызвало у
— Бордель! Надо же! По крайней мере теперь я знаю, где ты научился некоторым из своих трюков.
Джордан поморщился. Разумеется, это было правдой. Он долгие годы жил в разлуке с единственной женщиной, которую любил, а значит, вынужден был обходиться проститутками.
Мара с горечью покачала головой.
— Я думала о тебе лучше.
— Все не так, как ты думаешь. Это совсем другое, — пробормотал он, понимая, что проиграл свою битву.
— Ну разумеется, нет. Тебе просто нужно было время, чтобы разобраться в собственных чувствах, — с презрением произнесла Мара. — Какой же я была дурочкой, когда поверила тебе! За исключением слов о юных девственных невестах.
Джордан недоуменно нахмурился.
— О чем ты говоришь?
Мара обожгла его гневным взглядом, потом с отвращением обвела глазами толпу проституток.
— Прости, что помешала твоим утехам. Можешь продолжать, лицемер.
— Завтра я заеду к тебе, и мы обсудим это…
— Не утруждай себя, — криво усмехнувшись, проговорила Мара. — Уверяю тебя, меня не будет дома. — Она окинула его ледяным взглядом, вздернула подбородок и вышла.
— Мара! — Джордан бросился следом, но путь ему заступила Дилайла.
— Оставьте ее в покое. Вы и так наделали достаточно бед.
Джордан прищурил глаза.
— Так это вы все придумали?
— Вы обманули Мару. А я с первого взгляда на вас поняла, что вы такой же проходимец, как и все остальные мужчины. Держитесь подальше от моей подруги!
— Вы ей не подруга, Дилайла. Вы притащили се сюда с единственной целью — поссорить нас, ведь так?
— Я привезла ее, чтобы показать ей, какой вы лгун. Я не верю вам, Фальконридж. Вам и вашим синим глазам.
— Bы просто хотите, чтобы она была такой же одинокой и несчастной, как вы. Несчастные не любят страдать в одиночестве.
— Что? Несчастные? Меня едва ли назовешь несчастной. И уж конечно, я не одинока. Я в мгновение ока могу заполучить любого из здешних мужчин.
— В постель — без сомнения, но любить вас они не будут. Так, как я люблю Мару. Именно этого вы и не можете ей простить. Тоже мне подруга.
Джордан прочитал в ее глазах, что попал в цель.
Дилайла побледнела.
— Вы меня совсем не знаете, — с вымученной интонацией произнесла она.
— Поверьте, я хорошо знаю таких, как вы. У подобных вам женщин не бывает души. Думаю, Коул наконец это понял.
Дилайла смотрела на него как в ступоре, потом внезапно развернулась и выбежала,
Все выдумки, которыми он кормил Мару, вдруг показались ему невыносимыми. Они принесли больше бед, чем решили проблем. Полное фиаско! И в работе, и в любви. Со временем он бы все исправил, но сейчас даже не знал, как к этому приступить.
Джордан тряхнул головой, горестно вздохнул и вернулся в гостиную, чтобы закончить с Альбертом.
К несчастью, его оппонент успел за это время заснуть и сейчас громко храпел на диване. Его голова лежала на коленях какой-то размалеванной девки, которая ворошила его локоны и потягивала джин.
Чтобы не сорваться, Джордан стиснул челюсти и начал считать до десяти. Ему хотелось разнести здесь все в пух и прах. Похоже, наступал предел и его терпению.
Не только Мара на него разозлилась, причем вполне справедливо, но и задание провалено. В бесчувственном состоянии Альберт не даст ему никакой информации.
Джордан нашел глазами одного из официантов и приказал:
— Позови его слуг. Пусть отвезут этого болвана домой.
— Да, сэр.
Вскоре явились кучер и лакей Альберта, чтобы забрать своего пьяного господина.
Джордан с отвращением проводил их глазами. Всему есть предел. Он больше не станет щадить этого труса и предателя.
Сначала он обговорит все с Вирджилом, а завтра, когда Альберт проспится, явится в его резиденцию с вооруженным отрядом и силой заставит эту крысу говорить.
У него действительно кончилось терпение. Время дипломатии прошло, сейчас пора задать мерзавцу хорошую трепку.
Вдруг кто-то коснулся его руки.
— Добрый вечер, красавчик! — Одна из девиц прижалась к нему и погладила по спине. — Я вижу, тебе нужно развлечься.
Джордан уже неделю не прикасался к женщине, но этой несчастной он ответил холодным, угрюмым взглядом.
— Не нужно! — рявкнул он. Его резкий тон отпугнул девушку, а самого Джордана вдруг ужаснула мысль: что, если Мара не простит ему ложь? Если она вычеркнет его из своей жизни, вырвет из сердца любовь к нему, тогда он весь остаток своей темной, никчемной жизни будет вынужден довольствоваться такими вот продажными созданиями.
Проспав несколько часов в пьяном забытьи, Альберт проснулся от страшной головной боли и невыносимой жажды. Эта жажда оказалась единственной силой, заставившей его подняться на ноги в этот предрассветный час и, хватая пересохшим ртом воздух, потащиться к кувшину с водой.
Опустив глаза, Альберт увидел, что по-прежнему в вечернем костюме, который надел накануне. Даже туфли были на месте. Герцог не помнил, как добрался домой. Он даже почти не помнил, что был в борделе. С другой стороны, в последние дни с ним мало случалось такого, что стоило бы хранить в памяти.