Мой неверный друг

Кургат Мария

Я заберу сердце защищаясь, а не потому, что могу! Тьма впервые промолчала, затем легонько провела по моему лицу, будто бы соглашаясь, хоть это и было не так. Однако её прикосновения дарили покой и прохладу, позволяя почувствовать жар барханов, стать тем самым песком, в котором прячется эдорг, пропустить через себя…

Горячий ветер ласкает губы, жара больше не кажется такой изматывающей, а пустыня сполна делится своей силой и постоянством. Перед глазами ярко встает картина человекоподобной длиннорукой твари, что подкрадывается ко мне со спины.

Удар. Резкий. Сильный.

И визг, что оглушает до острой рези в висках. Мы с ним встречаемся взглядом, и эдорг вновь скрывается в песках, оставляя за собой кровавый темно-синий след, чтобы в следующую секунду ударить по ноге удлинившимся когтем, что острее любого кинжала.

Я взвизгнула от обжигающей боли. По жилам будто бы пробежал живой огонь, сковывая тело жуткой судорогой. Сердце екнуло и забилось с удвоенной силой – эдорг поднялся из песка, оказываясь напротив меня во весь рост. Долговязое существо с серой натянутой кожей не спешит нападать, ведь парализованная жертва никуда не денется. Склонил лысую голову, рассматривая меня абсолютно черными глазами, в то время как я пыталась избавиться от чужого влияния.

«Ты вкусно пахнешь!» — вдруг гортанно на своем пророкотал эдорг, но я отчетливо разобрала каждое слово.

Его широкие ноздри заметно зашевелились, а сам он прикрыл глаза от удовольствия, глубоко вдыхая, словно бы и не замечая ужасной раны на груди.

«Никогда не ел ничего подобного!»

Он приблизился вплотную, стянул с меня плащ, поднял тунику, оголяя живот, а все, что я могла, — это лишь наблюдать и ощущать: как эдорг медленно проводит шершавым длинным языком по коже, вызывая волну отвращения, как так же не спеша прорисовывает когтем круг, размазывая кровь.

«Сама ко мне пришла, – довольно улыбнулась нечисть, продемонстрировав ряд острых клыков. – От тебя веет чем-то знакомым и родным…»

Он медленно снял тонкий слой кожи с живота и заглотил, прижмурившись от удовольствия. Парализующий яд лишал любого движения, но не избавлял от боли, давая сполна все прочувствовать, а мои мысленные крики, словно отражались от призрачной стены, не доходя до эдорга.

«Какая сладкая кровь!» – с искренним восторгом облизнулась тварь, принявшись дальше поедать плоть… мою плоть!

В том месте, где он содрал кожу, все горело огнем и пульсировало. Из глаз брызнули слезы, заставляя меня по-настоящему пожалеть о собственных принципах. Надо было просто приказать, как говорила тьма! И пусть бы я поступила подло, — но разве тот путь, что избрала для императора, менее отвратителен?

Только когда я действительно сдалась и воззвала к эдоргу, почему-то ничего не произошло, он никак не отреагировал на мои мысленные призывы остановиться, продолжая наслаждаться нежданным обедом и причинять мне боль.

«Яд парализует не только тело, но и блокирует любую магию, в том числе и силу твоей крови».

Внутри все похолодело, а тьма издевательски напомнила:

«Это был твой выбор, теперь пути назад нет…»

Очередная вспышка боли исказила восприятие, волной смывая любые мысли, не давая ни на чем сосредоточиться. Время потянулось невероятно медленно, с каждым надрезом заставляя чувствовать сквозь боль всю свою никчемность.

Но так не должно быть! Я ведь не просто маг, я – потомок Рангора, а значит, не могу так легко сдаться, не может все столь плачевно закончиться.

Верно! Пусть эдорг и не слышит меня, но я та, в ком течет кровь его создателя! Вокруг поднялся темный туман, окутывая плотным коконом. Боль словно бы отошла на задний план, а мысли стали кристально чистыми. Неожиданный прилив сил наполнил тело, и я отчетливо увидела вязкую субстанцию. Она текла по венам, отравляя организм. Яд, который парализовал меня. И откуда-то вдруг пришло знание, что я могу справиться с ним, очистить собственную кровь.

Туман еще сильнее уплотнился, в какой-то момент проникнув в меня. Сердце пробрал колючий холод, после чего тело внезапно скрутила дикая боль, настолько страшная, что я упала на колени, пытаясь сдержать крик. Вязкая субстанция испарилась, оставляя за собой лишь неприятную пульсацию в ладонях и темную силу, сжигающую все на своем пути.

Сквозь пелену боли я увидела растерянного эрдога. Всего лишь миг — и меч, вновь возникший в моей правой руке, рассек серую тонкую кожу. Темно-синяя кровь брызнула на песок. Тварь захрипела от боли и неожиданности, но почти сразу рванула на меня, намереваясь вновь парализовать.

Она повалила меня в песок и вонзила когти в растерзанный живот. Я задохнулась от боли, заставляя себя поднять руку с мечом…

С неприятным хлюпающим звуком лезвие насквозь прошило нечисть. Эдорг вздрогнул, широко распахнул черные глаза и повалился на меня всем своим тяжелым весом, одновременно отравляя мое тело. Только теперь это не имело никакого значения, ведь его яд больше не действовал на меня.

Боль была невыносимой, но каким-то нечеловеческим усилием я заставила себя подняться на колени, перевернуть мертвого эдорга, разрезать плоть и достать сердце, разламывая с противным хрустом кости его грудной клетки.

Со вздохом облегчения обессилено упала на горячий песок, одной рукой сжимая еще теплое сердце, а другой – кулон на шее. Слабость накатывала все сильнее, а боль, наоборот, слабла. Ярко-синее небо заволокло туманом, а меня саму стало затягивать в открывшийся рядом портал…

***

Впервые за долгое время с нашего последнего разговора я вновь встретилась с Рангором. В черном нечто, где не было ни света, ни звуков, а только тяжелая бесконечность.

— Глупая ашасси, — с укором сказал Темный бог, специально не называя меня по имени, — ты ведь могла просто воспользоваться своей кровью.

— Могла, — безразлично соглашаюсь, — но тогда бы потеряла нечто важное… часть себя прежней.

Рангор не спешит отвечать. Медленно приблизился, после чего ласково и очень осторожно провел ладонью по моему израненному животу, вдоль которого тянулись кровавые отметины и изодранные мышцы. Я стояла перед богом совершенно нагая, но почему-то даже не стеснялась этого. Здесь, в этом странном месте, не существовало границ. Ничего не было: ни боли, ни времени, ни каких-то правил или условностей. Жизнь и смерть встретились лицом к лицу, не желая уступать друг другу путь.