Мой неверный муж
Шрифт:
— Аха-ха, — смеялся. — Не соблазняй, Дава.
Понятно, Давид звонил. Видимо, у них там очередной шалман кутежный собирался. Двоюродный брат. Он, с одной стороны, достаточно жестко блюдет каноны религии: жена в платке, мужу не перечит, дом и дети — главное, а он и хороший коньяк себе позволял, когда Аллах не видел, и на женское тело любил смотреть со всеми вытекающими… Марат в этом плане светский. В ином случае я бы за него замуж не вышла, даже по большой любви.
— Я подумаю, ага, давай. Скинь список, я посмотрю,
Я не знала, что сказал Давид, но Марат так бесшабашно рассмеялся. Он что ему, корову продавал?
— Марат? — позвала и закрыла дверь в комнату. — Ты улетаешь все-таки?
Ну да, пусть расскажет, что у него дела и суды.
Муж резко обернулся, острым прищуром темных глаз смотрел: анализировал, как много я слышала. Я Марату доверяла и даже понимала, что мужчине иногда охота с мужиками посидеть, потрындеть, но сейчас он и мне нужен. Его поддержка необходима.
— Дава на мероприятие зовет. Думаю, смотаться на пару деньков, потом вернусь.
— Марат, я не прошу тебя грустить вместе со мной, но совесть-то имей, а?
— Поль, нам всем траур уже надеть? — поднялся и откинул назад густые, длинноватые на макушке волосы. Сейчас расслабленный, без майки, с каплями влаги в волосах и на груди. Он профессионально занимался борьбой по молодости, поэтому и в почти сорок лет тело рельефное, мощное, подтянутое. — Иди сюда… — осмотрел мои шорты и топ. — Мы как прилетели, не трахались. Я соскучился… — и оттянул резинку шорт, сжав в руке налитую напряженную головку.
Я эндокринолог, и о тестостероне знала все. Марат в интимных делах очень активный индивид. Мне нравилось. Мы в этом плане идеально совпали. Десять лет женаты, а наша близость только слаще и острее стала. Да, мы оба занятые люди и порой падали от усталости. Но если мы уж занимались любовью, то это было до дрожи в пальцах и красной пелены на глазах. Наверное, потому что это любовь. Настоящая любовь. Я была совсем не подходящей партией мужчине другой религии. Он тоже не предел мечтаний родителей коренной москвички с родней в православной церкви. Мой дядька по отцу — архиерей. Вот такая штука. И все-таки мы вместе. Какое бы ни было имя у Господа, но нас он благословил двумя детками за раз…
Я медленно и грациозно подошла к мужу. Мне нравилось видеть в его глазах сексуальный голод и агрессивное нетерпение. Когда мужчина хочет женщину — это заводит.
— Соскучился, говоришь? — шепнула прямо в губы, перехватывая инициативу, лаская напряженный член.
— Да… — хрипло на выдохе.
— Я тоже… Проверь…
Рука нырнула мне между ног: муж пальцем сдвинул полоску трусиков и погладил влажные нижние губы, медленно и уверенно обводя вход. Затем резко вставил, вызывая неожиданный спазм.
— Сожми, Полюшка… — я подчинилась и рукой, и стенками внутри. — Ты такая красивая… — сжирал взглядом мое лицо. Неожиданно просигналил телефон,
— Загитов! — толкнула в грудь. — Ты все решил? Сам?!
— Поль, ну что ты начинаешь? Сказал же, дня через три прилечу обратно. Давиду я нужен!
— Ты бы хоть ради приличия спросил: как я вообще? Нужна ли мне помощь? Твоя поддержка? Мне ты тоже нужен! Но я, конечно же, не Давид! — завелась не на шутку.
— Полина, не душни. Я все оплачу, сказал же.
— Да иди ты! — обиженно вырвалась из объятий. — Без тебя разберемся.
Я направилась к выходу. Даже если мы ссорились, то спали всегда вместе. Конечно, я приду в спальню, но не сейчас. Марат неприятно удивил. Он нужен здесь, но рвется в Москву, потому что Давиду, видите ли, он нужен. Я никогда не ревновала к его большой семье, где каждый первый брат, но моя тоже должна иметь значение!
— Ты уверена, Поля? Не знаешь, от чего отказываешься! — светил стоячим хозяйством.
Я повернулась и, снисходительно улыбнувшись, ответила:
— Мартик, — использовала ласкательное, которое он ненавидел. Только Марат или Март. Ну или господин Марат Адамович Загитов. — Там, — кивнула на возбужденный пах, — нет ничего, что меня может удивить.
Да, этот прибор я исследовала да мельчайшей поры и выемки, каждую венку, волосок, цвет, вкус и запах. Я уже отвернулась, но успела заметить странную злость в темных глазах. Неужели обиделся? Ну так и мне неприятно!
Я просидела до часа ночи над новыми услугами клиники. Попросила команду накидать интересных предложений, потом будем внедрять. Индустрия красоты и эстетической медицины не стояла на месте.
Легла в постель осторожно, чтобы не разбудить мужа. Марат спал, развалившись на всю кровать. У него до сих пор стоял. А может, что-то снилось? Я сжала напряженный член через боксеры. Непокорный характерный мужчина. Волевой подбородок, чувственные тонкие губы, ресницы, удивительно черные и длинные. Я обижалась и все равно легла ему под бочок, утыкаясь носом в смуглую кожу с запахом солнца и теплого песка.
Проснулась от того, что дочка стягивала с меня одеяло. Я села в кровати. Марата уже не было. Взяла телефон — девять утра и несколько сообщений от мужа.
Марат: Я улетел. Буду через три дня. Люблю тебя, зараза.
Вот же жук! Улизнул, чтобы избежать новых обид. Я знала, что раз он решил, то уедет, но мозг бы ему взбила миксером. Я открыла документ, прикрепленный к сообщению. Марат оплатил предварительный счет из Мюнхенской клиники. Слово держит при любых обстоятельствах.
— Доченька, — поцеловала Лиану. — Вставать будем?
В комнату вошел Иль с телефоном. Серьезный, темнобровый мальчик. Дети оба похожи на отца, но характером дочка — моя копия.