Мой невыносимый напарник
Шрифт:
Долгая процедура дачи публичных клятв тянулась бесконечно долго. Каждый по очереди подходил к трибуне у судейского стола, проговаривал клятву и прокалывал палец, чтобы закрепить клятву кровью. Обычно этот процесс происходил непосредственно перед заседанием в отдельных кабинетах. Но в этом случае мы все лицезрели сей процесс, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что суд над теми, кто стоял у власти, проходит по всем правилам.
А потом началась пытка. Это было кошмарно долго, скучно и волнительно. Среди преступников, помимо Гуроса, его помощника и Рунса, оказались: судья, три стража, брат Гуроса, отец двух погибших
Судьи долго зачитывали обвинения каждому из отступников, потом слово взял обвинитель, который и допрашивал всех преступников и свидетелей. Оказалось, что большинство из тех, кто преступил закон, обвинялось в укрывательстве, подтасовке фактов и сокрытии улик. Работники суда, которые были друзьями Гуроса, должны были в случае поимки всех участников преступной банды, скрывающейся в лесу, отпустить племянников главы города и устроить суд без дачи клятвы, в результате которого Рунс и убитый Фресс получили бы более мягкое наказание. Именно поэтому в лес не посылалась группа стражей на захват, потому что в таком случае весь план бы рухнул, а все преступники были бы наказаны, как того требует закон. Но Гурос просчитался, когда отправил в лес нас с Сорианом. По его признанию, он надеялся на то, что банда преступников либо уйдёт с насиженного места, испугавшись поимки, либо окажутся в суде по намеченному плану.
А потом на допрос вызвали меня. Первую. Руки чуть подрагивали, ноги подкашивались, пока шла по узкому коридору между лавками.
Меня всего лишь попросили рассказать о событиях того дня. Набрала полную грудь воздуха и выдала такую подробную картинку, что сама пришла в восторг от своей памяти. Буквально каждый шаг, каждое движение отложилось в голове. Но потом поняла, что это не моя заслуга, а заслуга клятвы, которая выуживала подробности из дальних уголков.
— Мне пришлось убить одного из мужчин. Спеленать его заклинанием, как Рунса, не представлялось возможным, он посылал в меня одно заклинание за другим, поэтому уловив момент, я послала в него смертельное заклятие «Хроалиус», которое попало в цель. Мужчина рухнул за мёрзлую землю замертво. Я слышала, что мой напарник, Сориан Асилус, продолжал борьбу, но обернувшись, столкнулась лицом к лицу с тем парнем, без магического дара.
— Жаврин Гурос? — уточнил обвинитель.
— Да, только тогда я не знала его имени, ведь нам дали информацию только об Артане Рунсе. Жаврис ранил меня ножом.
— Этим? — у обвинителя в руках появился то самое оружие, я кивнула, мгновенно узнав то, из-за чего я чуть было не отправилась в мир мёртвых.
— Да, а потом Сориан убил Жаврина и бросился на помощь ко мне.
— Насколько серьёзным было ранение?
— Думаю, если бы не своевременные и чёткие действия моего напарника, я была бы мертва.
— Что случилось дальше?
— Дальше я потеряла сознание, а очнулась уже в госпитале. О происходившем знаю со слов целителя и напарника.
Об этих подробностях предстояло рассказать самому Сориану и моему целителю. Сориан повторил мой рассказ, с некоторыми деталями, которые знал он. А когда речь зашла о том, каким образом, он меня спас, я заволновалась. Всё же тот ритуал давно убрали из числа используемых, а проводить его без согласия второй стороны и вовсе незаконно. Но Сориан под действием
— Господин Асилус, вы понимали, насколько рискованный шаг совершаете? — после недолгого молчания спросил обвинитель.
— Понимал, — кивнул Сориан, — даже был готов к тому, что Ароника после того, как узнает всю правду, отправится к стражам. Но я не мог допустить её смерти.
— Вы действовали без одобрения госпожи Валтис? — спросил один из судей, а у меня всё внутри задрожало. Судорожно перебирала все свои крохотные знания в сфере правосудия и размышляла о том, грозит ли Сориану наказание, несмотря на то, что я не имею никаких претензий. Хотелось соскочить со своего места и загородить напарника от пронзительных взглядов судей.
— Да, — ответил Сориан, — она была без сознания, у меня не было возможности спросить её разрешения.
Всё-таки не сдержавшись, подскочила со своего места и воскликнула:
— Я была не против. Ритуал разрыва уже проведён, и я благодарна ему за это решение.
Сориан обернулся и одарил меня благодарной улыбкой. Ему понравилось, что я так жгуче за него заступилась, но его благодарность меня интересовала гораздо меньше, чем хмурые лица судей.
— Госпожа Валтис, соблюдайте порядок. У вас будет возможность выступить с пояснениями, — оборвал меня судья, и я плюхнулась на свое место.
Руки тряслись от предчувствия беды. Кое-как сумела усидеть на месте до того, как меня вызвали для объяснений. Когда проходила мимо Сориана, который возвращался на своё место, он шепнул, чтобы я не волновалась. Но как не волноваться, если не знаешь, чего теперь ожидать.
Пожалуй, никого в своей короткой жизни я не защищала столь яростно и пылко. Наверное, некоторые в зале после моей жаркой речи в защиту напарника, были готовы поверить, что я дала согласие на ритуал, будучи без сознания.
Возвращалась на свое место опустошённой. Я сделала всё, что могла, но скепсис в глазах судей не сулил ничего хорошего.
Показания остальных участников процесса проплывали мимо сознания, тонули в тумане моих переживаний и не доходили до сознания. Я слышала лишь шёпот Сориана, который пытался привести меня в чувство, успокоить, пытался выглядеть беззаботным и бесстрашным, но я видела, что и он обеспокоен и переживает за последствия своего поступка.
Но переживания, чьи бурные потоки снесли крупицы собранности, зачатки здравомыслия и захлестнули меня с головой, касались не только судьбы напарника. За него я переживала в первую очередь, а потом поняла, что наша практика снова оказалась под ударом, что в случае получения наказания мы, в лучшем случае, начнём всё заново в следующем году. А в худшем…даже думать об этом не хотелось.
Слушание тянулось бесконечно долго. Мне было наплевать на то, что будет с теми, кто сидел за силовыми стенами. Хотелось подгонять всех, чтобы эта мука скорее закончилась. Хотелось знать, что уготовано нам.
Я уже тысячу раз шёпотом попросила прощения у Сориана. Наверное, тяга Сориана к самобичеванию оказалась заразной, и я переняла у него эту страсть, лучше бы переняла внимательность.
Но, к счастью, всё-таки слушание закончилось. Судьи удалились на совещание, а Сориан обнял меня за плечи и прижал к груди.