Мой новый мир 2

Ищенко Геннадий Владимирович

— Опыт, генерал, — засмеялся я и разорвал связь.

Возле наших дверей нас ожидал сюрприз. Рядом с гвардейцами, которые сторожили десяток мешков с золотым антиквариатом, нас ждал Оскар.

— Пусть занесут в гостиную и сложат так, чтобы не мешали ходить, — сказал я сержанту караула о гвардейцах. — Заходите, Оскар, сейчас будем вас пытать.

— Я все скажу без пыток, — засмеялся он. — Для того и пришел. Только я, с вашего позволения, не буду задерживаться. Все остановили движение и ждут, пока я не вернусь. Двигаться в отряде почти безопасно, а одиночку запросто могут порвать. Даже если налетит мелочь, можно не отбиться. Когда с десяток тварей налетят со всех сторон, и автомат не очень

поможет.

— Тогда садитесь и рассказывайте! — сказала Адель, сама садясь за стол.

— Первых беженцев встретили к концу второго дня пути, — начал свой рассказ маг. — Телег ни у кого из них не было, поэтому они нам ехать не мешали. Там ведь такая дорога, что не везде могут разъехаться две повозки. Тварей пока не было, и ночевали спокойно. На третий день беженцев стало много, и начали попадаться конные. К вечеру на нас первый раз налетели твари. Первые были не очень большие, размером со среднюю собаку, и мы от них отбились без труда. Ночью на нас два раза нападала какая–то мелочь. Вообще–то, ночью твари почти не летают. Видно плохо, да и холодно. Все, кого можно назвать ночными, — это мелочь. Костры их слепили и сбивали обоняние, поэтому мы быстро всех перестреляли, а пострадал только один гвардеец. Теперь ему придется полгода отращивать новый палец. На четвертый день беженцев стало меньше и среди них стали попадаться раненые. Когда я уходил, с графом еще не встретились. Тварей стало заметно больше. Нападают часто и на нас, и на беженцев, особенно на тех, кто уже ранен. На наших глазах разорвали одну женщину. Пока мы их перебили, она уже истекла кровью.

— Крупных тварей не видели? — спросил я.

— Была одна с лошадь размером, — ответил он. — А в размахе крыльев десять рашей или даже больше. Ее обстреляли и сбили из десятка винтовок. Других пока не было, поэтому пулеметы мы еще не использовали. Там ведь из–за узкой дороги большая тварь запросто повредит свои крылья.

— Не хотите с нами пообедать? — предложил я.

— Спасибо, но я лучше пойду, — отказался он. — Сейчас наши обедают, а я пообедаю на телеге, когда начнут движение.

Он исчез, а Адель встала и подошла к окну, возле которого стояли оставленные гвардейцами мешки.

— Тяжелые, — сказала она, с трудом приподняв один из них. — Когда будем смотреть?

— Смотри, если есть желание, — предложил я. — Лично я после обеда поеду в новый дворец.

Уехать сразу у меня не получилось. Мы пообедали и вышли в спальню, чтобы не мешать слугам заниматься уборкой, когда со мной соединился один из сержантов.

— Милорд, нашего лейтенанта сейчас нет на месте, поэтому я взял на себя смелость…

— Это вы, Райс? — спросил я. — Выкладывайте без дипломатии, что там у вас случилось.

— Я, милорд, — сказал он. — Мне только что передали с ворот, что они пропустили карету и сопровождение его благости Первого жреца Жарома. Он едет к вам.

— Проводите, — приказал я. — Только одного, без сопровождения. Остальные пусть ждут у вас. Дорогая, — сказал я жене. — К нам приехал Жаром. Точнее, он приехал ко мне, поэтому давай я сейчас отнесу в спальню пару мешков…

— Выгоняешь, — с обидой сказала она. — Ну и ладно, не больно–то мне хочется слушать ваш разговор. Неси мешки, только не надорвись.

— Эти меньше, но более тяжелые, — мысленно сообщил я, с трудом приподняв мешок. — Я думаю, что тебе и одного мешка хватит. Как их только таскали гвардейцы.

Едва я перенес один мешок, как постучали в дверь, и сержант доложил о приходе жреца.

— Я вас приветствую, милорд! — слегка поклонился Жаром. — У меня к вам важный разговор. Я могу сесть?

— Садитесь, ваша благость, — сказал я. — Я готов вас выслушать.

— Я слышал все, что вы говорили на своем выступлении, —

начал он. — Меня многое встревожило и вызвало желание оказать помощь. Два дня назад вы рассказали преподавателям Академии о графстве Радом, и я пришел в ужас. Хочу спросить: вы верите, что с этим удастся справиться?

— Будет тяжело, — признался я. — Но я не верю, а почти убежден, что справимся. Вопрос только в цене, которую за это придется заплатить. Если бы я не верил, не стал бы тратить золото на оружие, а попытался вывести отсюда всех, кто захотел бы уйти.

— Золото… — задумчиво сказал он. — Странный металл. Из него можно сделать мало полезного, но он высоко ценится в разных мирах. Храмы его давно собирают. Милорд, завтра в ваш новый дворец доставят полмиллиона золотых. Это наш взнос в борьбу с общей бедой. Но этот взнос может удвоиться, если вы сочтете возможным пойти мне навстречу в возрождении нашего братства. Не спешите отказываться, сначала выслушайте! Вы знаете, что Гордой покинул Ольмингию? Пока вы живы, он сюда не вернется. Но если вы справитесь с бедой, а потом покинете наш мир, ваш названный отец рано или поздно помирится со своим братом.

— Допустим, — не стал спорить я. — И что из этого следует?

— Пока жив Верховный жрец, он сохраняет свой сан, — сказал Жаром. — Но, уехав, он потерял власть над храмами. А в его отсутствие здесь правлю я.

— Хорошо, — сказал я. — Допустим, все так и есть, и вы заинтересованы в том, чтобы я жил и правил…

— Извините, милорд, за то, что я вас перебил, — сказал он. — Но я не просто в этом заинтересован, а заинтересован жизненно. У меня и раньше были разногласия с вашим дядей, а теперь… Я сделал много такого, чего он мне не простит. И если я вас поддержу, мой долг перед ним будет только расти. И моя позиция у нас нравится далеко не всем, поэтому мне не помешает иметь такой инструмент, как братство. Я знаю, что вы сильно увеличиваете дружину. Наверное, вы этим не ограничитесь и будете увеличивать гвардию. Сто наших братьев это ничто по сравнению с вашей военной силой. И я не собираюсь никому отдавать власть над братством, сам стану Старшим братом. Сейчас много вояк, которые потеряли хозяина, поэтому проблем с братьями у меня не будет. Вы их вооружите и обучите, а потом сможете частично использовать в борьбе против тварей. Храмам не помешает повысить свой авторитет. Вы знаете, что в Совете графов у вас очень много недоброжелателей? Пока жив Ларг, вас это мало касается, но если его не станет, вам понадобится поддержка. И я вам такую поддержку окажу! За тысячу лет братство два раза использовалось против вашего дома, все остальное время оно ему верно служило!

— Значит, миллион, — задумался я. — Уговорили. Но учтите, что за оружие и все остальное будете платить отдельно!

— Мы заплатим, — согласился он.

— И помещение братства я вам уже не отдам.

— У нас в Главном храме много пустующих помещений, — сказал он. — Для ста братьев место найдем, и они у меня будут под рукой.

— Предлагаете дружбу, Жаром? — сказал я. — Вообще–то, я не против. Я и с Гордоем не рвался враждовать, но вы должны признать, что у меня есть основание для недоверия. Поэтому не обижайтесь, но я за вами буду присматривать.

— Дружба не возникает по чьему–то желанию, — ответил он. — Особенно после недавней вражды. Пока нам с вами, милорд, выгодно действовать вдвоем. Если когда–нибудь возникнет дружба, я буду рад.

— С чем он приходил? — спросила Адель, когда я проводил жреца и зашел в спальню.

Пустой мешок лежал у двери, а в одном из дальних от окна углов комнаты были расставлены статуэтки. Небольшие, в две–три ладони, они были выставлены женой на манер оловянных солдатиков. Это и были солдаты, только отлитые из золота.