Мой очаровательный оригинал
Шрифт:
– Ты необычная девушка, – заключает он, не поняв суть.
– Ты второй за сегодня, кто мне это говорит. Слово в слово. Вы с Ильей похожи.
– Илья значит, – тянет он нерадостно, поджав губы. – Только я красивее, Софи, и упрямее. Даже не смотри в его сторону, уведу при любом раскладе.
– Самоуверенны вы тоже оба, только вот Илья более серьезный.
– Это типа намек?
– Типа да.
– Хорошо, а хочешь, вообще холодным стану, как ты? Будем друг у друга ледяные крепости брать штурмом.
Не могу не улыбнуться, фраза кажется мне
– Надо же, а ты умеешь улыбаться, – замечает с улыбкой.
– А ты быть серьезным.
– Тогда давай договоримся: я серьезный, а ты нон-стоп с улыбкой.
– Нет, – моя обнажающая душу улыбка рассыпается, и мне становится неловко за нее, я закрываюсь, залезаю в кокон, Ян никак не комментирует. – Долго ехать? Где этот Александр живет?
– В беседу группы скинули, – сообщает он, быстро порывшись в телефоне. – На Тверской.
– Ясно, а что за беседа такая?
– ВКонтакте. – Но натолкнувшись на вопрос, читаемый на моем лице, Ян с легким потрясением добавляет: – Приложение такое, мессенджер.
– А, – понятливо отзываюсь я, – не слышала о таком, надо будет скачать, наверное. Там есть что-то полезное? – флегматично уточняю я.
– Это основной мессенджер в нашей стране, одна из самых популярнейших социальных сетей, и да, там есть много чего интересного. Музыка, например, ролики всякие, посты и прочая развлекательная фигня.
– То есть полезного нет?
– Почему сразу нет? Там новости, наука, искусство – всё что захочешь.
– Позже решу, нужно мне это или нет. В любом случае я не собираюсь здесь оставаться надолго, мой дом – Мадрид.
– А как же я? Ты меня бросишь? – Вроде и притворство с толикой иронии в его словах присутствует, но тон предельно серьезный.
– Мы с тобой пока никак не связаны.
– В том-то и дело, что "пока".
Я смотрю на его профиль, любуюсь им, у Яна на щеке и подбородке щетина, угол челюсти живописно выступает, ресницы прямые и длинные, губы полные, бледно-розовые, плотно сомкнуты, а глаза… ох, эти глаза.
– Время покажет и расставит всё по местам, – срывается клишированная фраза с губ, и почти в этот же момент я нахожу на его лице крохотный шрамик над веком, но под бровью. Мысль сама утекает в уверенность, что у каждого шрама своя история. История есть у всего, что оставляет след, и он необязательно физический.
– А если не расставит, всё по местам расставлю я. Тебе, Софи де Армас, от меня никуда не деться.
Я хмыкаю, но ничего не отвечаю. Тянусь к встроенному планшету и включаю радио, ни капельки не заботясь о том, любит ли парень музыку, а главное – есть ли у того настроение слушать. Гораздо важнее – слушать хочу я.
– О, я знаю эту песню, пару раз слышала по радио.
– Я тоже, кажется, это Artik и Asti, – с сомнением роняет Ян, но я особо не прислушиваюсь; уловив мотив, ритм и слова, уже пою на весь салон:
– Это мои чувства, это моя вера
Это моя пустота, это мои нервы
Я
Это ведь моя душа, зачем ты с ней так?..
На время песни я по обыкновению раскрываюсь по полной, отдаю музыке всю себя, фонтанирую чувства, вживаюсь в роль той, кому принадлежат горькая судьба и слова песни. Я отлично сознаю, что это просто роль, посему не боюсь казаться ранимой и уязвимой в этот момент, ведь я притворяюсь кем-то другим: героиней из песни в настоящую секунду или героиней фильмов в недавнем прошлом – нет никакой разницы, я актриса.
– У тебя отлично выходит пародировать чужой голос, не знал, что ты так классно поешь, – роняет парень тихо, отключает резко радио и больше ничего не говорит, окунувшись в раздумья.
Перестаю петь так же внезапно, как и начала, его что-то гложет, понимаю я, будто никак не может выбраться из паутины сомнений.
***
– Как же красиво, – шепотом подмечаю я, с восхищением заглядываясь на одну из картин начала ХХ века, великолепно точно воссозданную копию полотна того времени. Работа маслом учителя Александра, который, вероятно, после смерти оставил свои картины Барецкому. Своему любимому ученику, за время экскурсии преподаватель не раз это упомянул, не забывая тешить свое самолюбие.
– Согласен с вами, сеньорита Софи, – позади внезапно возникает профессор, у которого наша группа в гостях, и я отодвигаюсь в сторонку, чтобы тот не дышал мне в спину. – Удивительное сходство с подлинником Джакомо Балла. "Сомнение" – одна из моих любимых его картин.
– У нее невероятный взгляд, вашему учителю удалось передать их живость.
Я отхожу еще на полшага, Барецкий медленно и верно двигается в мою сторону, надеется встать ближе, вплотную, а у меня пропадает весь восторг от созерцания прекрасной женщины в бронзовой раме.
– Удивительно, правда? – Александра оживил и воодушевил мой непритворный интерес, и его понесло, он уже не обращает внимания на то, что мое настроение угасло. – Здесь очарование момента заключено в простой женской красоте. Легкая изящность симпатичной женщины, нагая шея, открытый взгляд, сокрытие в тенях – всё это обыденно и просто по отдельности, но в общности создает нечто действительно уникальное. Трогательное. Согласны?
– Всецело, – киваю я, гордо осматриваясь в галерее, ища глазами Яна. – Фотографичность поражает… Простите, я должна отойти, – бросаю холодно и выхожу из комнаты, перехожу из одной в другую.
В дальнем углу большого зала собрана экспозиция подлинников, репродукции итальянских художников, и вот напротив одной из таких полотен стоит, задумчиво склонив голову набок, вероятно, внимательно рассматривая мазки и технику, Ян. В противоположном углу двое студентов о чем-то негромко спорят, указывая на холст с распятием, и больше в помещении никого нет.
Мазнув по ним взглядом, прохожу мимо вывешенных вдоль длинной стены картин русских художников и встаю рядом со студентом Коваль.