Мой огненный и снежный зверь
Шрифт:
Дриады… Не подвластные никому существа с собственным кодексом и совершенно особенной магией. Вот уж верно говорят, что на каждое действие есть свое противодействие. Создавая территорию забвения, Мастер автоматически получал и аномальную зону вокруг нее. То ли мир таким образом сопротивлялся инородному присутствию, то ли это был побочный эффект от большого выброса магической силы – никто до конца не выяснил. Для «мертвых земель» такой аномалией стал Саргон. Вокруг острова, окруженного туманом Мастера Дэ, – Проклятое море. Местное население веками обходило его стороной. Разве что пользовалось теми дарами, которые можно было выловить возле берега. Ни один рыбак, рискнувший отправиться дальше, еще не вернулся назад. И не вернется! Потому что морские глубины куда заманчивей суши, особенно когда твое тело меняется, становится пригодным
Круги Забвения, Мастера Снов… и извечная битва Воды с Огнем, в которой ему опять предстояло участвовать. Потому что иначе Ин не успокоится, а значит, пострадают Равновесие и… Мая. Странное дело, он только что поставил их на один уровень. Спокойствие семи миров и одну маленькую галуру. Бред! Но… его тянуло к ней с первой встречи. И тянуло гораздо больше, чем к другим кровникам. Они всегда были ему интересны, он знал о них больше, чем о других расах, наблюдал, экспериментировал. И вот в Карнаэле появилось это ушастое чудо, а его словно током пронзило. «Девочка особенная!» – мелькнуло в голове тогда, а потом появилось твердое желание разыскать ее чуть позже, когда Смерть избавится от своих меток. Но судьба распорядилась иначе.
…Галура сразу заметила приближение нового зверя, разительно отличавшегося от общей массы лиловых существ. Она испуганно сжалась, глядя на огромного волка, спешащего к ним. Вокруг его густой шерсти горело синее пламя, а голубые прорези глаз ярко светились на вытянутой морде. На секунду ей показалось, что он, налетев, словно вихрь, впечатает их в дерево, но стремительный бег мохнатого гостя внезапно оборвался, а его фигуру поглотила огненная вспышка. Когда синее пламя опало, Мая увидела стоящего напротив Иргиса. Обманчиво расслабленная поза, холодный взгляд прищуренных глаз и, как свидетельство внутреннего напряжения – вертикальная морщинка между темными бровями.
В том месте, куда притащила кровницу похитительница, было светло. Не как ясным днем, а скорее как ранним вечером, когда еще не темно, но фонари уже горят и небо над головой серовато-синее, а не черное. Роль фонарей тут исполняли рваные хлопья тумана, от которых исходило мягкое сияние. Приближаться к ним та, которую Хранители называли веданикой, строго запретила. Да и как приблизишься, если эта странная женщина не отходила ни на шаг: то по голове ее задумчиво поглаживала, то волосы расчесывать начинала, то просто сидела за спиной, обняв дрожащую девушку за хрупкие плечи, и молчала. Один раз даже чуть в обморок ее не отправила, легко коснувшись шеи рукой. На пару мгновений задержала ледяные пальцы на дрожащей сбоку жилке – и сознание поплыло в неведомые дали. Вроде ничего и не сделала, а голова ушастой пленницы начала кружиться, в глазах потемнело. Хорошо еще, что все быстро закончилось. Или… не очень хорошо, судя по взгляду Иргиса, с которым, несмотря на временное перемирие, у галуры оставались весьма и весьма натянутые отношения. Она боялась Хранителя так же сильно, как ту особу, которая сидела за спиной. А вдвоем они пугали ее еще больше. И, как назло, в этом странном месте у Маи не получались перемещения в пространстве. Словно кто-то заблокировал эту способность вирты… эту и все остальные. С момента выхода из портала никаких видений в ее голове не возникало. Ни одного, даже самого туманного. Здесь вообще ничего не работало! Только острые коготки да зубы, но попытку физического сопротивления веданика подавила на удивление быстро, связав строптивую малышку невидимыми путами. Вот девушка и сидела, как послушный зверек, позволяя этой черноглазой даме заниматься ее волосами. Только левое ухо время от времени нервно подрагивало, да помеченный темной полоской нос непроизвольно морщился, вдыхая сладковатый запах, витавший повсюду.
– Не бойся, маленькая галура, – вложив в свой голос максимум спокойствия, проговорил синеволосый страж, заметив, как испуганно смотрит на него девушка. – Все будет хорошо.
«Какая пространная фраза, – грустно усмехнулся он про себя и, не сдержавшись, вздохнул, а Мая даже не кивнула в ответ. Лишь моргнула и дернула ухом. – Обездвижена? – Мужчина присмотрелся к рисунку магических нитей, окружившему малышку. – Так и есть».
«А ты не торопился,
«А куда спешить, Мастер?» – в тон ей ответил он.
«Некуда?» Ее легкий смешок отозвался звоном бубенцов на шелковом одеянии, когда Ин резко дернула Маю за серебристую прядь волос. Девушка поморщилась от боли и зашипела.
«Оставь малышку. Она тут совершенно ни при чем!» – потребовал собеседник и тут же услышал тихое:
«Ошибаешься, Огонек. Как же ты ошибаешься!»
«Что ты задумала, Ин? Зачем все эти твари стекаются к Древу Снов? И почему здесь такой высокий магический фон? Хочешь провести ритуал?»
«Возможно».
«С жертвопр-р-риношением?» – мысленно зарычал Иргис, предчувствуя ответ.
«Догадливый волчонок!» – на этот раз Мастер усмехнулась вслух. Отчего Мая заметно напряглась. Напрягся и Хранитель.
– Чего ты хочешь в обмен на ее свободу? – Сам того не заметив, он перешел с телепатического общения на обычное.
– Всего лишь верности, Огонек, – продолжая улыбаться, сказала фиолетовая женщина.
От обволакивающего голоса похитительницы галура невольно вздрогнула. Прикрыла на миг глаза, поддавшись его очарованию, а потом быстро заморгала, пытаясь избавиться от наваждения. Ее длинные ресницы поднялись, и дымчато-серые глаза вопросительно посмотрели на стража. Он перевел мрачный взгляд с девушки на Мастера и медленно кивнул.
– Тогда иди. Встреча назначена там же, где всегда. Выиграешь – получишь свою вирту, а я уйду в очередную спячку. Проиграешь… Ты сам знаешь ответ. – Бубенцы мелодично звякнули, вторя ее смеху. Красивому и холодному, как и все вокруг. Потусторонний, инородный и в то же время родной для этого мира, для всех семи миров – смех древнего существа, предчувствующего победу.
– Не проиграю! – уверенно проговорил Хранитель Равновесия и, чуть улыбнувшись насторожившейся кровнице, пошел прочь. – Не трогай девочку, я скоро за ней вернусь! – крикнул прежде, чем его поглотила вспышка синего пламени, обратившая человека в зверя.
– Да-да, Огонек, не трону. – Снова обняв галуру за плечи, Мастер Снов уткнулась носом в ее макушку и тихо рассмеялась. – Как я могу тронуть свою любимую дочь?
Иргис давно уже исчез в белой стене тумана, а лиловые чудовища по-прежнему продолжали собираться вокруг них. Они, словно по команде, ложились на землю, заполняя своими телами территорию, примыкающую к Древу Снов, на корнях которого сидели две девушки – охотница и ее добыча. Порождения «мертвых земель» не проявляли агрессивности, они вообще не проявляли никаких особых эмоций. Просто шли и шли, как овцы на заклание, покорно располагались рядом и, обратив налитые тьмой глазницы в сторону Маи, замирали, словно статуи. Когда земля вокруг покрылась ковром из застывших существ, кровница занервничала сильнее прежнего. А когда ее похитительница тихо запела и все ее создания хором взвыли, вторя колдовскому голосу солистки, – Мая подумала, что сейчас умрет. Веки ее медленно опустились, а по телу, которое вновь обрело подвижность, стали расползаться волны непривычной дрожи. Сладкой и болезненной одновременно. Слабость и страх лишали сил, чарующие переливы голоса – воли, а невидимый огонь, принесший дрожь, – способности свободно дышать. Когда по венам девушки прокатился разряд чужеродной силы, она резко выгнулась и, жалобно вскрикнув, повалилась на вовремя подставленные руки Мастера.
– Ш-ш-ш… Не больно, маленькая… уже нет, – ласково шепнула Ин в ее мохнатое ухо и, подняв взгляд на усеянное трупами поле, улыбнулась по-настоящему искренней, светлой улыбкой.
Снежная Волчица вонзила когти в его шею и не без удовольствия услышала хриплый стон своего вечного врага. Наслаждаясь короткой победой, она пропустила момент, когда Огненный зверь, ловко извернувшись, выскользнул из-под нее и, сбив противницу с ног, придавил ее тело лапой к земле. Волчица дернулась, пытаясь высвободиться, но физически Волк был сильнее, а ловкость в такой ситуации помогала мало. Зло оскалившись, Лаванда сверкнула ярко-голубыми глазами, призывая на помощь свою стихию. По забрызганной кровью траве рассыпалось белое покрывало снега, вокруг похолодало, и летнее утро на одной отдельно взятой поляне превратилось в зимнее. Синий огонь вокруг волчьей фигуры гневно полыхнул. Острые когти зверя предупреждающе царапнули кожу чужой шеи, но погружать их в плоть до упора по примеру противницы, Иргис не спешил.