Мой опасный император
Шрифт:
Я перевела дыхание. Хвост недовольно дёрнулся в штанине, выражая свое недовольство моей глупой сдержанностью и упертостью. Я тут же приструнила его. Будет мной еще командовать! Этот раунд, похоже, за мной, но надолго ли?
Император явно что-то задумал, вон как глаза довольно блестят, а на губах нет-нет, да проскальзывает предвкушающая ухмылка. Шальная, почти хулиганская…
Это так ему шло, что я невольно залюбовалась. Опомнилась от его вопросительного взгляда и нарочито приподнятой брови.
Пойду ли я? А у меня
— Благодарю за приглашение, ваше величество, — максимально вежливо ответила я, снова уводя взгляд. — Почту за честь присоединиться к вашей прогулке.
Его взгляд стал задумчивым, губы зло поджались, но он кивнул.
Пока Роргард заканчивал дела, я рассматривала императорский кабинет. Вообще-то я делала вид, что мне интересен больше сам интерьер, а не его владелец. Объёмные голографические картины с видами морских глубин были очень хороши. Это помогало немного отвлечься и отвлечь мою самку.
Ну как отвлечь? Зажать ее внутри, пока есть маленькая передышка.
Но всё равно невольно любовалась работающим императором.
Хорош самец. Твёрдый взгляд, отточенные скупые жесты, скорость и красота движений.
Сдержав тяжкий вздох и в который раз одёргивая свою самку, растёкшуюся в экстазе от рассматривания шикарного самца, я подошла к самой большой картине на стене.
Не знаю, почему, именно к этой картине. Понравилось сочетание белого и глубокого синего.
Когда до меня дошло, на что именно я смотрю, разозлилась.
На фоне нереально красивого синего цвета в окружении белых полупрозрачных водорослей застыла ослепительно белая шипастая рыба с тёмным полосками по бокам. Спинной плавник — высокий гребень из широких игл. Роскошные плавники тоже заканчиваются веером из игл.
Засмотрелась и едва удержала тело неподвижным, чтобы не дёрнуться: позади меня раздался глубокий и порыкивающе-низкий голос императора. Снова приблизился незаметно!
— Белая крылатка, — вкрадчиво произнёс он. — Самая опасная рыба наших океанов. Смертельно ядовитая. Крайне агрессивная. Символ абсолютной красоты и редкой удачи среди орсов.
Не оборачиваюсь, особенно пронзительно чувствуя, близость императора за моей спиной. Он стоит, не прикасаясь, окутывая своим запахом. Своей уверенной силой и давящей тяжестью. Чувствую его каждой клеточкой кожи, которая молчаливо вопит о прикосновении.
До звездочек в глазах хочу чтоб прикоснулся! Но стою неподвижно.
— Абсолютно белые крылатки исчезающе редки, — продолжил он обволакивать меня своим роскошным рычаще-завораживающим голосом. — В основном расцветка белых крылаток такая, как на этой картине. С тёмными полосками. Потому что крылатки остальных видов, как правило, тёмно-синие, тёмно-зелёные и чёрные.
Пытаюсь сосредоточится на словах. Не получается…
Тяжёлые ладони легли мне на плечи, погладили, обхватили в кольцо и прижали к мощному
Я замерла, не двигаясь. Хотя так хотелось потереться о него, наклонить голову, подставляя шею под жгучие мужские губы. Хотела его до тьмы в глазах. Но нет. Я кремень, хоть и напряжена до предела. Моя воля тверда… почти как каменное желание императора. Хвост вытянут в струнку. И сама я неподвижна.
— Встретить совершенно белую крылатку, без чёрных полосок, невообразимая редкость, — прозвучало над моим виском, — считается, что их не существует. Счастливчик тот, кто не только встретил, но и смог поймать. И выжить при этом.
Он понизил голос до вкрадчивого шёпота:
— Исключительно красива. Крайне опасна. Смертельно ядовита.
Его руки снова на моих плечах. Резко разворачивают меня к нему. Взгляд глаза в глаза.
— Безмерно желанна, — его длинный выдох.
Горячее дыхание обжигает мой висок. Он чуть отстраняется.
Тону в его глазах. Бездна на их дне. Космос желания.
Его губы приближаются к моим чрезвычайно медленно. Неотвратимо. Мои… дрогнули, приоткрываясь навстречу.
И всё же справляюсь с собой. Его губы встречают мой упрямо сжатый рот. Взгляд перед собой. Не смотреть! Не смотреть ему в глаза.
Роргард отстранился. Усмехнулся нахальной мальчишеской ухмылкой.
— У белой крылатки есть ещё одна особенность, Мирей. При приближении более опасного хищника, они не сразу бросаются в бой. Крылатки замирают, Мирей.
Я приподнимаю брови, и император добивает:
— Мёртвыми притворяются, Мирей. Мёртвыми!
Глава 25. Стена
До меня доходит. Рыбка, значит. Крылатка белая. Это он-то более опасный хищник?
Я смотрю на него, предвкушающего мою реакцию… и вдруг начинаю совершенно неприлично хохотать.
Рыбка Мирей! С плавниками колючими! Это ж надо так было обозвать!
Просто закатываюсь в истеричном смехе, ошеломив, похоже, его беложаберное величество до полного пересыхания.
Впрочем, Роргард довольно быстро тоже начинает смеяться. Низко, с хрипотцой. Чем дальше, тем больше.
Мы ухохатываемся, как ненормальные, едва успокоившись и посмотрев друг на друга, тут же снова прыская от смеха. Передержали в себе эмоции похоже.
Отпускаю себя, и даю себе всласть просмеяться. Нужно выплеснуть напряжение. Император, похоже, тоже давненько не веселился, потому что отдаётся веселью самозабвенно, на всю катушку.
Мне нравится его смех. Мне нравится его улыбка. Космос бездонный, как же он весь мне нравится, от глаз его бесстыжих до кончика наглого шелковистого хвоста.